Александр Хлунов: государственному заданию необходима серьезная экспертиза

— Как, на ваш взгляд, изменилась научная обстановка в России со дня основания фонда? 

— Российский научный фонд существует уже пять лет, он создан для того, чтобы оказывать организационную и финансовую поддержку лучшим научным коллективам в масштабах, принятых во всем мире. Мы выделяем гранты на проекты, которые осуществляются от трех до пяти лет, а в рамках Президентской программы — до семи лет. Раньше такой практики в нашей стране не было. Теперь ежегодно более 34 тысяч ученых на конкурентной основе получают реальные деньги на проведение своих исследований. Причем решение, какие проекты будут поддержаны, осуществляется исключительно экспертным советом, члены которого, впервые в России, выбираются с помощью рейтингового голосования самих ученых. Исследователи отдают предпочтение тем коллегам, которые имеют репутацию и заслуживают доверия. Сами условия конкурсов тоже впервые нормативно описаны и представлены на сайте фонда. На мой взгляд, за последние три-четыре года ситуация в российской науке действительно изменилась к лучшему, и свидетельствуют об этом в первую очередь результаты работы российских исследователей. 

— В 2018 году порядка 18 % всех поддержанных фондом проектов составили проекты из Сибири. Как вы считаете, с чем это связано? Сможет ли Сибирь по количеству поддержанных проектов в каком-то обозримом будущем догнать лидера — Центральный федеральный округ?

— Я не являюсь сторонником того, что фундаментальная наука может быть молодой, старой, региональной. Она является либо хорошей — имеющей научные результаты, либо плохой — когда этих результатов нет. Достаточно странно проводить сейчас границы между регионами, странами, когда мы говорим о проведении фундаментальных исследований. Сама практика получения новых знаний не имеет никаких границ. Хотя статистически, конечно, мы видим позитивный рост по научным результатам исследователей, работающих в Сибири, — в частности, на примере деятельности Российского научного фонда. Это очень здорово, если сибирские регионы создают дополнительные условия для развития науки. Я не беру на себя задачу предсказывать, но желаю всем ученым достигнуть хороших результатов. 

Источник: пресс-служба РНФ

— Способствует ли появлению еще большего количества научных исследований высокого уровня развитие программы «Академгородок 2.0»? 

— Я думаю, что эта программа, скорее, пока некий план, который еще только предстоит реализовать в течение ближайших нескольких лет. Он комплексный, главная его задача — объединить усилия науки, бизнеса, власти региона для достижения цели комплексного развития этого региона на основе высоких технологий. Насколько мне известно, программа дополняется также рядом планов, касающихся развития транспортной инфраструктуры, комфортного обеспечения жильем. Это крайне важно, поскольку без решения этих вопросов трудно ожидать бурного всплеска не только науки, но и инноваций в регионе. Безусловно, коль такая программа сформирована, и такие планы приняты, это позитивным образом скажется на самих научных исследованиях, на их результативности, на росте числа новых качественных заявок на грантовую поддержку РНФ. 

— Как молодым ученым повысить шансы на получение поддержки РНФ: предлагать проекты междисциплинарной направленности, расширять международное сотрудничество либо соответствовать большим вызовам, которые указаны в Стратегии научно-технологического развития?

— Залог успеха в том, чтобы предложить хороший научный проект. Под словом “хороший” подразумевается высокая оценка коллегами на первичном этапе. Как это можно сделать? За время работы с учеными у нас появилось некоторое понимание. Мы смотрим на аспирантов, которые являются достаточно весомой частью научных коллективов, и отмечаем, что статистически вовлеченность в реализацию поддержанных РНФ проектов позволяет им иметь от одной до двух публикаций в Web of Science ежегодно. С точки зрения результативности этого вполне достаточно, чтобы они выполнили в течение одного года все нормативы ВАК по присвоению ученых степеней. Кроме того, полученная при оценке проекта в РНФ экспертиза позволяет понять, будет ли ваша идея иметь успех в дальнейшем.

Работа в рамках научного проекта, возглавляемого сильным исследователем и прошедшего экспертизу, позволяет двигаться в правильном направлении, которое отвечает либо логике развития самой науки, либо технологическим вызовам. Всё это, так или иначе, способствует тому, чтобы у человека появился свой собственный научный проект. Мы видим, что линейки грантов РНФ, в частности Президентская программа исследовательских проектов, формируют некий лифт поддержки молодых исследователей. Например, у нас есть гранты для постдоков — тех, кто, недавно защитив диссертацию, де-юре получили право на самостоятельное научное исследование, но де-факто не имеют возможности его реализовать, а РНФ предоставляет им такой шанс. Результат выполненной работы будет способствовать тому, что исследователь сможет подать уже более серьезную заявку на свой более длительный проект и возглавить небольшой коллектив. Ни в одной стране Европы не существует столь многочисленных грантов, направленных на поддержку молодых исследователей, и этим надо пользоваться. Мероприятие для постдоков существует с 2017 года, и мы видим: значительная часть молодежи, получившей финансирование в его рамках, подает заявки на следующий по старшинству конкурс на поддержку молодежных научных групп. Это говорит о том, что механизм по развитию карьерных траекторий, запущенный Президентской программой, работает.

Источник: пресс-служба РНФ

— На ваш взгляд, какую долю в финансировании лаборатории, института должна занимать грантовая поддержка, а какую — государственное задание? И как это распределение происходит сейчас?
 
— В федеральном бюджете на 2018 год общее финансирование всей фундаментальной науки составляет 363,7 миллиарда рублей. РНФ в прошлом году затратил на поддержку научных проектов 21,4 миллиарда рублей. Я понимаю, что какую-то часть из 363 миллиардов составляют средства федеральных целевых программ, тем не менее более половины этой суммы пошло на государственное задание. Проекты, которые поддерживаются в нашем фонде, направлены на достижение совершенно конкретного результата и реализуются по инициативе ученого. Именно это отличает их от государственного задания, имеющего совершенно иной формат и предназначенного для решения более глобальных задач, в том числе связанных и с потребностями государства, с научными вызовами, с передовыми фронтами. Это совсем иной масштаб планирования и получения результата. В этой связи кажутся странными вопросы смешения грантового и государственного финансирования и слова о том, что в рамках последнего выделяется недостаточно средств. Как мне представляется, выбор тематик для государственного задания должен быть не менее тщательным, чем экспертиза РНФ. Если бы проводился такой же серьезный отбор, многие вопросы были бы решены еще на уровне планирования. 
 
— Тем не менее сейчас существует проблема, когда часть денег, полученных на реализацию гранта, лаборатория перенаправляет на осуществление госзадания (именно из-за недостаточного финансирования последнего). Как вы считаете, можно ли с такой практикой бороться?
 
— Я не думаю, что мы должны разговаривать в терминах “бороться”. Когда ученый подает проектную заявку, он расписывается под условиями: средства, выделенные на ее реализацию, не будут использованы на иные исследования. К этой подписи добавляется подпись его руководителя. А затем может начаться конкурентная борьба: один указал корректно, другой слукавил. Здесь решение такое же, какое я озвучивал при ответе на предыдущий вопрос: сделать уровень экспертизы для государственного задания таким же, какой он сейчас есть для грантов РНФ. Именно экспертиза определит объем средств, необходимых для реализации того или иного научного направления, и если их недостаточно, такое государственное задание не должно быть утверждено. Второй момент — наукометрия. Я не являюсь ее сторонником с точки зрения поддержки и оценки деятельности конкретного ученого (она скорее подходит для оценки показателей страны в целом или какого-то крупного института). Но можно инициировать создание единой системы, где будет собрана вся информация об источниках финансирования и результатах работы каждого исследователя. Это, например, позволит урегулировать случаи, когда одной статьей отчитываются по нескольким проектам. Если такая методика будет принята, тогда мы будем понимать, что 363 миллиарда рублей потрачены на достижение совершенно понятных результатов в каждом конкретном случае. Ее могли бы предложить сами исследователи, отстранив от этой деятельности чиновников, которые могут ошибиться. На мой взгляд, ученые принадлежат к привилегированному клубу людей, занимающихся поиском новых знаний. Если этот клуб в каком-то роде закрытый, то они должны следить за тем, кто в нем состоит, каким образом и какого рода результаты получает. В практической плоскости этот вопрос решается очень просто: на уровне правительства принимается методика, и при утверждении бюджета она начинает действовать с точки зрения планирования и подведения результатов освоения бюджетных средств.
 
— Планируется ли какое-то увеличение сумм грантов РНФ или их количества?
 
— В настоящее время утвержден федеральный закон о бюджете на 2019 год и плановый период 2020—2021 годов. В этой строчке мы видим небольшое увеличение финансирования РНФ. Однако пока ситуация такова, что размер одного гранта не может быть увеличен без сокращения общего количества грантов. Поэтому в ближайшие два с половиной года эти суммы останутся прежними.