Эксперты СПбГУ — юристы и лингвисты — разобрались, с какими проблемами может столкнуться гражданин, читая текст юридического документа, и поделились советами, как понять сложные «коронавирусные» постановления.
С началом пандемии в разных регионах страны вводились масочные режимы. Ученые Санкт-Петербургского университета изучили постановления и попытались разобраться, где именно необходимо носить маски. Обычно это требование сформулировано следующим образом: «при нахождении в общественных местах и общественном транспорте». Но что такое общественные места? Таковыми являются только рынки, магазины, аптеки и иные помещения, где работают организации, или к ним также относятся детские площадки, парадные, дворы, парки и скверы? Если в тексте этого документа не имеется уточнений, то понять это практически невозможно, поскольку термин «общественное место» может иметь разное содержание в разных контекстах его использования.
Один из вопросов, который волнует многих: можно ли покидать место жительства и куда можно идти. Во многих регионах правила не такие жесткие, как, например, в Москве, но поиск нужного документа и попытка его понять часто превращается для человека в настоящий ребус.
Декан юридического факультета СПбГУ, директор НИИ проблем государственного русского языка СПбГУ Сергей Белов
Чтобы понять, как далеко разрешается отходить от дома, нужно зайти на официальный сайт правительства региона и найти нужное постановление.
Но не всегда найденный текст оказывается понятен. Ученые привели такой пример: среди разрешенных мест для посещения было указано «следование к ближайшему месту приобретения товаров, работ, услуг, реализация которых не ограничена в соответствии с настоящим постановлением, к ближайшему месту приобретения товаров, работ, услуг также относится ближайший розничный рынок». Как правильно трактовать этот фрагмент?
«Согласно этому пункту остается неясным, разрешается ли дойти до рынка, если ближе есть другой магазин, или можно ли по дороге к рынку пройти три-четыре магазина, купить все не доходя до рынка и отправиться домой», — объяснил декан юридического факультета.
По словам экспертов, такая неоднозначность может привести к тому, что разрешение спорных ситуаций останется на усмотрение конкретных исполнителей, которые будут принимать решение, штрафовать ли гражданина, который вместо ближайшего магазина отправился за покупками на рынок.
Еще один важный вопрос — как поступить человеку, если у него появились признаки коронавирусной инфекции. По словам экспертов, здесь тоже встречаются самые разные неоднозначные формулировки, которые могут быть непонятны. Примером может служить следующее предложение: «Обязать лиц с наличием (подозрением на наличие) новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и совместно проживающих с ними лиц обеспечить самоизоляцию на дому по назначению медицинских организаций или в соответствии с постановлениями санитарных врачей». Ученые задались вопросом: как определить «подозрение»? Кроме того, может ли врач (а не медицинская организация, как указано в документе) принимать решение о самоизоляции пациента?
Сергей Белов продолжил: «Кроме того, из данной формулировки вытекает, что для самоизоляции необходимы два обстоятельства: болезнь и последующее назначение самоизоляции. И наконец, появляются какие-то санитарные врачи: кто это, про какие постановления идет речь?»
Почему все-таки юридические документы, особенно написанные в непростых условиях пандемии, когда необходимо принимать решения и действовать молниеносно, так сложно читать? Ученые считают, что на это есть несколько причин.
Исследование выполнено в рамках гранта Российского научного фонда № 19-18-00525 «Понятность официального русского языка: юридическая и лингвистическая проблематика».
Во-первых, документы составляют юристы, а у них отношение к языку особенное. Слова в законах те же, которыми пользуются люди в быту, но юристы договариваются, что понимать под этими словами они будут только конкретные вещи. Получается, что любому человеку может показаться, что слова все знакомые, но на практике выходит, что значения у этих слов совершенно особенные.
Во-вторых, юристы стремятся учесть все возможные нюансы разных ситуаций, использовать те словосочетания, которые уже есть в разных законах, и «нанизать» эти формулировки одну на другую.
«Для непривыкшего читателя это создает непреодолимые сложности: он увязает в тексте, как в непроходимом болоте. Зачастую авторы настолько привыкли к такому стилю, что не замечают его. А кроме того, сейчас документы составляются в спешке, что усугубляет обычные проблемы», — подчеркнул Сергей Белов.
Кроме того, понять, что написано в таких документах, сложно и из-за особенностей языка — например, количества слов в предложении и расстояния между главным и зависимым словами. Например, фраза «перечень, утвержденный распоряжением губернатора» вполне ясна. Но если между «перечнем» и причастным оборотом стоит еще много других слов, то разобраться, что к чему относится, становится сложнее. В оригинале, откуда исследователи СПбГУ взяли этот пример, между «перечнем» и «утвержденным» было 20 других слов.
Кроме того, сложности для понимания создают и длинные цепочки однородных членов предложения, например: «для проведения текущей и заключительной дезинфекции на объектах в усиленном режиме с применением дезинфицирующих средств, обладающих вирулицидной активностью, камерной обработки постельных принадлежностей (матрацев, подушек, одеял) после выписки пациентов, перевода в инфекционный стационар, летального исхода заболевания, а также по мере загрязнения».
Еще одной языковой особенностью ученые Университета назвали «нанизывание» падежей, чаще всего родительных. Например, сообщается о необходимом «условии... увеличения кратности уборок помещений».
«Такие особенности затрудняют восприятие, приходится пробираться через дебри формулировок, а фразы становятся такой длины, что не укладываются в голове. В нашей коллекции есть примеры, где предложения состоят из более чем 100 слов», — пояснил эксперт.
Умение разобраться в таких сложных юридических документах — навык, которым обладают в основном те, кто с такими документами работает. Директор НИИ проблем государственного языка убежден, что всем жить будет проще, если язык документов станет понятен большему количеству жителей страны, «но не стоит думать, что тексты постановлений и законов можно запросто переписать "для чайников": при этом теряется часть смысла, в спорных случаях все равно придется обращаться к юридическим оригиналам».
Эксперты Санкт-Петербургского университета не исключают, что осенью россияне вновь могут оказаться в условиях вынужденной самоизоляции или других ограничительных мер по противодействию коронавирусной инфекции. Это повлечет за собой издание новых юридических документов. Юристы и лингвисты Санкт-Петербургского университета предлагают изучить проблемные точки нормотворчества в эпоху пандемии и разработать единый общероссийский стандарт «коронавирусных постановлений». Это поможет гражданам лучше понимать те правила, по которым будет жить их регион, и позволит избежать непреднамеренных нарушений закона при выезде в другие субъекты.
