Я — ученик Гения, и это не шутка. Гений Владимирович Кузнецов, доктор физико-математических наук — мой научный руководитель в Томском политехническом университете, стал для меня примером человека, который сделал себя сам.
Для решения инженерных задач важно проводить исследования в области химии, механики, физики и других направлений. Научная деятельность как раз позволяет примерить на себя роль исследователя. Когда мы с коллегами узнали о конкурсах на получение грантов РНФ, нас это здорово вдохновило. Мы были уверены, что выиграем, но ни одну из заявок не поддержали. Было обидно, мы подумали: «Недооценили». Часто изнутри нам кажется, что многие аспекты планируемой работы понятны, даже тривиальны. Но ведь эксперты бывают из смежных сфер, поэтому необходимо все объяснять досконально и обосновывать достижимость планов. Мы этого не сделали и получили такой результат.
Когда последовал новый отказ, мы начали конструктивно работать с замечаниями и улучшать заявки. Пришли к выводу, что для Фонда важна значимость исследований на мировом уровне, стали сотрудничать с международными журналами первого квартиля Web of Science и конференциями топ-уровня. В итоге наш крупный проект в области новых систем тушения лесных пожаров заметили. О нем много рассказывал директор Фонда, новость разлетелась по всем институтам. Нас «засветили» на всю страну — мы оказались словно под лупой. Надо было усердно работать, чтобы оправдать доверие. Эти моменты стали особой мотивацией для команды.
// Мне нравится, что Фонд открыт: отчеты и статьи о работе грантополучателей публикуются на сайте, что позволяет наблюдать, как меняется работа коллектива и растут его достижения.
Мы успешно завершили проект, и следующая заявка получила поддержку. Наша группа стала экспериментальной площадкой, вместе с Фондом мы проходили все этапы. Но потом везение как-то ушло. Мы не согласились с экспертом, который не увидел новизны в проекте, и особенно удивила фраза в духе «слишком молоды для того, чтобы это обещать». От нашей большой лаборатории было подано семь заявок, и в шести ответах встречались подобные фразы. Мы попросили РНФ оценить объективность и этичность таких рецензий. Думаю, это положительно сказалось на работе Фонда — все от этого только выиграли. Экспертиза Фонда общепризнана как научным сообществом, так и органами власти. Этому есть объяснение: она выстроена логично с учетом всех необходимых атрибутов.
В 2012 году в лаборатории было несколько сотрудников и пара небольших установок. Сегодня 40 человек работает на уникальном оборудовании, которое дает нам возможность проводить исследования на мировом уровне. Источник: Павел Стрижак
Есть вопросы, которые прямо отражают практическую составляющую получаемого результата, и вопросы, отражающие научную составляющую того, чем планирует заниматься коллектив. Есть полный и понятный список комментариев для экспертов — как оценить объем работы, финансирование и другие составляющие проекта. Смысл экспертизы заключается в том, чтобы помочь Фонду разглядеть проект, который имеет большой потенциал. Обычно оценивают как минимум три специалиста, нечетное количество — чтобы в итоге не превалировало конкретное мнение.
// Мы выработали определенную систему подачи заявок на грант. Стараемся не быть голословными, а описываем все развернуто: подкрепляем аргументами, ссылками на патенты, статьи, статистику.
Практически ни один грант мы не выполняем силами только своего коллектива: ищем ученых-коллег, которые могут укрепить нашу команду и помочь в развитии наработанного материала. Хорошо и то, что Фонд одновременно проводит параллельно несколько конкурсов. Благодаря этому можно подать заявки на разные направления, а не ждать год до следующей попытки.
В каждом проекте больше половины бюджета мы выделяем на закупку передового оборудования — это позволяет быстрее получать качественный результат. Для ученых вообще важно оперативно реагировать и подстраиваться под изменения в научно-технологических аспектах.
Исследовательский коллектив за пределами лаборатории: национальные праздники, футбольные матчи и присуждение научных степеней. Источник: Павел Стрижак
Любое достижение — поддержку гранта, присуждение ученой степени, присвоение ученого звания, получение грамот, стипендий, дни рождения, свадьбы — мы отмечаем в лаборатории чаепитием.
// Эти моменты важно ценить, а то есть у нас, россиян, такое в менталитете: если что-то положительное случается, мы считаем, что это обыденное, и проходим мимо, а случись что-то нехорошее — копаемся в этом до упора. А надо бы наоборот.
Уже на протяжении нескольких лет я являюсь экспертом РНФ. Оказавшись по другую сторону, я увидел труд эксперта в ином свете. Это большая, ответственная задача — выявлять проекты, которые могут дать стране какой-то положительный результат. Если изучать проект бегло — будешь необъективен. Если разбирать скрупулезно — уходит много времени. Поэтому я стараюсь в своем графике выделить два-три часа и с головой погружаюсь в экспертизу, чтобы ни на кого не перекладывать ответственность, а сделать тщательную оценку.
Профессор Томского политехнического университета Павел Стрижак ответил на вопросы журналистов в медиастудии Года науки и технологии в рамках Конгресса молодых ученых в Сочи. Источник: Томский политехнический университет
За годы работы было много обратной связи — от грантополучателей и экспертов. Анкеты сейчас становятся прозрачнее, субъективности крайне мало. Эксперт должен осознавать, что теперь виден каждый его ответ в соответствующей колонке и легко понять, как он относится к экспертизе — поверхностно, предвзято или объективно.
Для себя я выделяю в работе три момента.
Первое — ожидаемый результат: что в конечном итоге получат Фонд, страна, общество.
Второй момент — масштаб, полет мысли. Есть разделы, которые характеризуют современное состояние исследований в мировой науке. То есть в каких направлениях мы позиционируем себя лидирующими или догоняющими. И в случае поддержки мы будем опережать потенциальных конкурентов в этом контексте.
И третье — это задел. Часто попадаются заявки, когда коллективы обещают многое: что они создадут какую-то технологию и опубликуются в сильнейших журналах мира — причем даже перечисляют эти журналы. Но при переходе в форму задела и анкеты руководителя и исполнителей оказывается, что нет ни одной статьи в журналах такого уровня, нет опыта создания даже концепций технологий. Соответственно, где гарантия, что Фонд получит планируемое?
Понимая, насколько важно делиться опытом с заявителями, в рецензиях даю конкретные рекомендации. Надеюсь, это приносит пользу молодым коллективам. Тех, кто отправлял заявки на гранты ранее, заметно сразу: они все расписывают детально, с предполагаемым измеримым результатом, учитывают предыдущие ошибки.
Даже заявка, которую отклонили, является заделом на будущее и в ряде случаев потом реализуется. Когда вижу на конкурсах, что ребята все моменты доработали, спокойно ставлю оценку «отлично». Когда ты помогаешь, вырастают сильные команды. В конкуренции рождается истина и появляются интересные коллаборации. Люди понимают, что одному получить грант сложно, и подают коллективные заявки с привлечением сильных партнеров. От этого все только выигрывают: и коллективы, и страна, и наука.
