– Здравствуйте, Юрий Вячеславович! Сейчас наступает интересное время, когда новые технологии могут кардинально поменять мир вокруг нас. И соответствовать времени – одна из целей готовящейся Стратегии научно-технологического развития России до 2035 года. В свете того, что быстро появляются новые направления исследований, новые задачи, как правильно расставить приоритеты в науке и технологиях?
– В определении приоритетов мы должны ориентироваться на вызовы, и в первую очередь на те, ответы на которые лежат в плоскости науки. РНФ стремится найти баланс между поддержкой «приоритетов» и инициативных исследований. Надеюсь, нам это удается. Вообще же идея больших вызовов, изложенная в Стратегии, представляется мне важной и интересной.
В Стратегии есть еще и ряд важных идей, касающихся развития института квалифицированного заказчика. Применительно к науке это очень серьезный вопрос. Ведь львиная доля финансирования российской науки – это бюджетные средства. В этом плане часто говорят, что государство – неэффективный инвестор. Необходимо активно привлекать ресурсы бизнес-сферы, причем как на стадии финансирования, так и на этапе постановки задач.
В РНФ решения о поддержке проектов и определении приоритетов принимает научное сообщество в лице экспертов – ученых, при этом экспертный совет фонда выносит окончательное решение. А правление подтверждает решение об отборе тех или иных проектов.
– Как Вам кажется, насколько в целом важно принятие этой Стратегии? Какие главные составляющие должны нестись этой Стратегией?
– Важным шагом может стать реализация новаций в управлении научно-технологической политикой. Это новации, связанные в том числе с расширением инструментария. А ситуация довольно тревожная: нет эффективных инструментов для поддержки трансформационных (революционных) исследований, для поддержки трансляционных (дающих быстрый эффект) исследований. Наконец, у нас фактически отсутствуют механизмы, которые бы позволяли связывать научные команды и технологические команды. А это очень важно, потому что взаимодействие таких команд дает новое качество в виде бизнес-идей, но это люди с разной логикой, разным мышлением, их необходимо вовлечь во взаимодействие.
Наконец, последнее: нужно иным образом относиться к приоритетам. Пока приоритеты не станут плодом синергии государства, общества, науки и бизнеса – работать по-настоящему эффективно они не будут. И здесь правильным будет предложение идти все-таки не от логики развития науки, а, скорее, от тех стратегических вызовов (угроз и новых возможностей), которые стоят перед нашим обществом и экономикой.
– Предыдущие подобные документы не всегда воплощались в жизнь так, как задумывалось. И по будущей Стратегии НТР до 2035 года мы слышим и одобрение, и скепсис.
– Да, в нашей стране стратегические документы, к сожалению, имеют на практике разную судьбу. Так может получиться и со Стратегией – ее могут просто «законсервировать» или убрать из нее какие-то наиболее интересные вещи на этапе согласований. Часть интересных вещей, с моей точки зрения, уже, к сожалению, удалена в ходе дискуссий. Боюсь, если обеспечение консенсусности Стратегии станет превалировать над наличием в ней новых идей, то никаких системных изменений не произойдет – собственно призыв к изменениям будет утрачен. Будет просто еще один документ.
Если же работа над Стратегией и ее реализацией станет площадкой для дискуссии, для определения практических действий, прежде всего по развитию системы управления российской наукой и научно-технологическим развитием, – это будет интересно.
– Многие приоритеты научно-технологического развития опираются на запросы общества. Это несколько необычно, потому что мы привыкли, что запросы идут, как правило, от государства. Как настроить науку и технологии под общественные требования?
– В нашей стране, может, в силу недостаточного уровня развития социальных институтов сам по себе запрос общества четко не артикулирован. Поэтому важно создавать соответствующие инструменты, механизмы, позволяющие этот запрос выявить. Иначе становится легко манипулировать потребностями общества и городить несуществующие вызовы.
– Что нужно поменять в привычном положении вещей, чтобы привлечь в сферу науки, технологий и инноваций больше частного капитала? Какие условия нужны, чтобы бизнес стал более активно инвестировать в разработки?
– Как минимум два условия. Во-первых, для прихода бизнеса в научные исследования на доконкурентных стадиях необходимы условия для удлинения горизонта планирования бизнеса, а это зависит от наличия благоприятной инвестиционной среды. Принципиально важны условия для справедливой конкуренции, когда инвестиции в технологии и исследования позволяют компаниям получить в перспективе рыночные преимущества (а поле для внерыночных преимуществ при этом существенно ограничено).
Во-вторых, это содействие развороту науки к потребностям общества, бизнеса. В течение довольно длительного времени такая связь была ослаблена. Приоритеты – это одна из попыток ускорить формирование научных компетенций в наиболее востребованных направлениях. Необходимы дополнительные усилия, чтобы бизнес и наука почувствовали друг к другу взаимное доверие, как равные партнеры.
- Какие положения Стратегии для Вас были значимыми и важными, но в ходе разработки были удалены и не вошли в конечную редакцию документа?
- Первое, что я должен ответить: ранний проект Стратегии был существенно более объемным и подробным, содержал в себе множество примеров и практических мер.
Да, может это и неплохо, что Стратегия «подсушилась», сократилась, стала более лаконичной и менее внутренне дискуссионной. Но это и привело к неизбежному исключению многих практических предложений. В этой связи принципиальным становится вопрос о плане практических мероприятий по реализации Стратегии, о практических действиях, причем не просто на ближайшие год-два, а на пять-семь лет. Тогда можно будет более корректно оценить, в какой мере сохранился ее «стартовый драйв».
Тем не менее, хочу назвать то, что, по-моему, должно содержаться в Стратегии. Первое, это понятие «больших вызовов». Мне как читателю и как эксперту понравилось, что такое понятие было в предыдущей версии документа. Перечислялось несколько характеристик «больших вызовов». Это позволяло сразу на уровне Стратегии определить подход к тому, где ищем вызовы, и какими параметрами должны обладать эти вызовы, чтобы их так можно было назвать.
Второе, что, как мне показалось, выпало из Стратегии - это очень важное упоминание об изменении в последнее время представлений в мире о месте науки в обществе. Сами принципы организации науки заметно, может быть даже радикально меняются. Это связано и с новыми стратегическими социальными вызовами, с которыми столкнулись многие страны, и с усилением влияния «подрывных, разрушительных» технологий (disruptive technologies), и с развитием практик проведения трансляционных исследований.
Третье, может быть самое главное - это задачи. В последней редакции Стратегии цели-задачи сформулированы мягко, нейтрально, не побуждая к каким-то немедленным действиям. Конечно, перечисленные в этом варианте Стратегии задачи тоже актуальны, они универсальны, почти функциональны. Но наряду с ними возник и пласт новых задач, связанных с накопившимися проблемами в части эффективного и проактивного реагирования на «большие вызовы». В последние 5-7 лет усиливалось ощущение, что мы не успеваем отвечать на вызовы времени. И Стратегия, как мне кажется, для того и была нужна, чтобы срочным образом отойти от движения «по накатанной», задать изменения по исправлению ситуации, определиться с выбором по ряду принципиальных развилок. А в условиях ограниченных ресурсов всех типов - финансовых, человеческих, временных – очень важно выделить важнейшие задачи, ключевые меры, иначе сложно обеспечить общее понимание и координацию усилий и научного сообщества, и государства, и бизнеса.
В прежнем проекте Стратегии задачи были более четко поставлены, иерархически представлены, в соответствие с ними были определены практические меры. Можно и нужно было спорить о их составе, но в целом был больше заметен акцент именно на практических изменениях в научной политике – на консолидации ресурсов, изменении подходов к определению приоритетов, на новых инструментах формирования эффективных научно-производственных связей и партнерств, и т.п. На мой взгляд, среди представленных в прежней версии задач значимы те, что связаны с перестройкой системы государственного стратегического прогнозирования, планирования и управления наукой, с формированием модели миссия-ориентированных исследований и разработок, с введением понятия предконкурентных исследований и определением принципов создания/функционирования научных консорциумов.
Конечно, не все актуальные задачи могут быть и должны быть представлены в Стратегии, более того, думаю, что и старый вариант Стратегии не был идеалом по представлению важнейших задач. По-моему, главный вопрос сейчас, который необходимо обсуждать: каким будет план мероприятий по реализации Стратегии, какие практические действия и в какой последовательности необходимо предпринять в первую очередь?