Аннотация результатов, полученных в 2017 году
В отчетном периоде научным коллективом проекта была проделана существенная работа, направленная на сбор материала и анализ проблем рынка ритуальных услуг в современной России. В течение первого года работы было совершено 2 экспедиционных выезда, проведена работа в архивах Москвы и Санкт Петербурга. Результаты работы были осмыслены и оформлены в виде статей. В течение первого года работы были опубликованы 3 статьи, 2 статьи приняты к печати, 2 статьи поданы на рассмотрение в иностранные научные журналы. Было сделано 15 выступлений на научных мероприятиях в России и за рубежом. Первый год исследования позволил прийти к нескольким взаимосвязанным выводам и тезисам, которые позволили создать общий дизайн исследования. Согласно нашим тезисам, поддержание эффективно работающей похоронной сферы напрямую коррелирует с оценкой избирателями работы муниципальных и федеральных властей, а любые публичные конфликты, в силу сензитивности темы, негативно сказываются на социальной стабильности, ведут к эскалации конфликтов и росту напряженности. Таким образом, погребение умерших является неотъемлемой частью социальной политики современных государств и логичным продолжением развития системы государственного управления и контроля, а значит действительно представляет особое проблемное поле. Этот тезис подкреплен структурным анализом публикаций в СМИ, выводами коллег и ранее проведенных исследований, вниманием федеральной власти к теме. Как удалось установить, большинство проблем функционирования (а следовательно и реформирования) похоронной сферы связано с проблемой доступа или адекватной работы похоронной инфраструктуры - моргов, крематориев, кладбищ и так далее. Большинство объектов являются бесхозным, имеют спорный хозяйственный статус или крайне громоздки и сложны для управления и развития. Как следствие, это приводит к возникновению проблем с обеспечением равного и эффективного доступа к ним. Вопросы, связанные с похоронами, традиционно рассматриваются либо в социологическом или экономическом ключе (контексте рынка ритуальных услуг), либо в этнографическом или фольклорном (в контексте похоронно-поминального обряда). В данномы проекте мы рассматривем существующее положение дел в похоронной сфере в существенно ином ракурсе - как взаимосвязанный комплекс рынка, регулирования, технической инфраструктуры, обряда и мемориальных практик. Таким образом, данное исследование интегрирует различные пласты информации из разных областей знания. Критически важным для понимания современной ситуации похоронной инфраструктуры является анализ тех причин, которые привели к той ситуации, что сложилась сегодня. Рассмотрев историю похоронного администрирования с начала ХХ века до настоящего времени, была выявлена преемственность инфраструктурных проблем похоронной индустрии с ранне-советского времени до наших дней. Было установлено, Декреты 1917-1918 годов «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» и «О кладбищах и похоронах» не только секуляризировали похоронную сферу в России, но и разрушили ту систему «моральной экономики», которая лежала в основании всей похоронной инфраструктуры Российской Империи. После Революции кладбища и похороны были целиком отданы под администрирование государства и местных коммунальных хозяйств. Однако советский коммунальный быт не смог обслуживать огромную похоронную инфраструктуру, которая стремительно разрушилась в 1920-ые и 1930-ые годы – не хватало финансового и человеческого ресурса. Производство ритуальных принадлежностей налажено не было, многие объекты пришли к запустение. После Великой Отечественной Войны ситуация не изменилась кардинально – шло интенсивное восстановление гражданской промышленности, а похоронное дело считалось не столь важной областью. Таким образом, советские граждане были вынуждены обслуживать свои похороны самостоятельно – делали гробы, копали могилы, открывали и содержали стихийные кладбища. В этом было и сильное влияние традиционной культуры, которая все сильнее проникала в советские города. Рассматривая позднесоветскую, постсоветскую и современную похоронную культуру мы приходим к выводу, что отсутствие экономических и/или идеологических оснований похоронной инфраструктуры не только вытеснило эти практики в сферу личной ответственности родственников умерших, но и постепенно сформировало систему сбоев и поломок, которая в данный момент составляет основу похоронной инфраструктуры. На современном полевом материале нами было установлено, что, в отличие от классической ситуации, при которой материальные объекты могут иметь два состояния – сломанное и рабочее (соответственно, рабочее состояние инфраструктуры рассматривается как нормальное, а сломанное – как подлежащее исправлению), характерной особенностью современной похоронной индустрии является то, что в ней процесс ремонта, не преследуя цели исправления технического состояния объекта, определяет социальные интеракции и формирует культурные практики. Именно поэтому само состояние поломки информанты не воспринимают как кризисную ситуацию, требующую моментального приложения достаточных усилий для исправления технического состояния. Советская похоронная культура сформировалась как бриколаж. Бриколаж лежит в основе практически всей советской материальной культуры – все вещи находятся в постоянном состоянии «полуготовности», когда нужно приложить силы для того чтобы получить какое-то “готовое” состояние объекта. К моменту распада СССР, похоронное дело не было сформировано и находилось в упадке. Перестройка вернула советским гражданам возможность создания частных компаний и тогда на базе советской гаражной экономики в городах появились многочисленные похоронные кооперативы и ритуальные компании. В наследие новой России досталась неработающая похоронная инфраструктура – тысячи неучтенных стихийных кладбищ, плохо оснащенные морги, отсутствие похоронного производства траурных принадлежностей и неформальная гаражная экономика, сформированная в теневом секторе на принципах бриколажа. Новый федеральный закон (1996 г.) по факту закрепил этот статус-кво. Согласно ему, вся старая и неработающая советская похоронная инфраструктура оставалась в руках государства, а точнее муниципалитетов, которые ей должны управлять и поддерживать ее, а частным похоронным агентствам было разрешено только справлять саму процедуру погребения или производить траурные принадлежности – создавать свою инфраструктуру нельзя. Эту институциональную и инфраструктурную рамку дополнило несколько нормативных коллизий: - Отсутствие специальных требований к созданию частной ритуальной компании. Компанию может открыть кто угодно, независимо от наличия специального образования и без лицензий. Это приводит к тому, что подавляющее большинство частных ритуальных компаний имеют упрощенную юридическую форму или же не зарегистрированы вовсе. - Отсутствие система требований к траурной продукции – гробам, венкам и катафальным автомобилям – соответственно большинство производства базируется на той советской гаражной инфраструктуре. - Нет специальных надзирающих над этой сферой деятельности и регламентирующих её органов. - Отсутствие единой системы статистики и учёта того, кто и где захоронен (в том числе нет органов и структур, отвечающих за функционирование кладбищ). Ни одна структура в России не даст ответы на вопросы о том, сколько кладбищ существует на территории страны, сколько на них захоронено людей и, самое главное, кто именно. Система учёта отсутствует даже при процедуре выдачи тела из морга. Согласно требованиям закона, выдать тело могут только родственнику или ответственному лицу. При этом не установлено, кто и каким образом должен определять родственные отношения между покойным и тем, кто пришёл забирать тело. По факту, забрать тело из морга может кто угодно, предъявив обычный паспорт. Таким образом, государство не требует предоставлять информацию о том, что происходит с телом умершего гражданина, куда и кто его транспортирует, где происходит захоронение. Отсутствие соответствующей системы государственной статистики позволяет ритуальным компаниям не вести собственный учет и не иметь такого рода отчётности. Не существует никаких инструментов проверки того, сколько захоронений проводит конкретное ритуальное агентство. В ходе работы над проектом было установлено, что похоронная инфраструктура в России представляет собой уникальный случай, не укладывающийся в классическую теорию Тони Уолтера о существовании трех институциональных моделей рынков ритуальных услуг (частная, церковная, государственная). Современный рынок ритуальных услуг в России представляет собой неформальную сеть держателей инфраструктурных ресурсов и частного бизнеса, что принципиально отличает его от западных моделей. Ограничения и отсутствие своей инфраструктуры приводит к тому, что бизнес ритуальных компаний является скорее агентским и посредническим по своему характеру, который использует государственную инфраструктуру для извлечения прибыли, используя стратегию ограничения доступа к ним потребителя. Именно это состояние приводит к тем дефектным особенностям современной работы рынка похоронных услуг, которые и формируют современное негативное восприятие похоронного дела в России. Муниципалитеты по факту оказались перед необходимостью содержания громоздкой и затратной инфраструктуры, предпочитают не тратить средства на ее обслуживание. Закон позволяет осуществлять похоронную деятельность «в тени». Поэтому местные органы самоуправления предпочитают снимать с себя ответственность и нагрузку на социальный бюджет, по сути, предоставляя рынку ритуальных услуг полностью автономию по факту воспроизводя советскую практику самостоятельных похорон. Муниципалитеты проводят «молчаливое самоустранение». В ряде случаев работники муниципалитетов сдают «в аренду» кладбища ритуальным компаниям, неформально легализуя инфраструктурные потребности частного бизнеса. Например, во многих регионах есть так называемые частные кладбища, несмотря на то, что законодательно такой формы частной собственности не существует. В других случаях муниципальные кладбища оформляются по принципу государственно-частного партнёрства (ГЧП). В таком случае кладбище продолжают номинально принадлежать муниципалитету, но всё бремя расходов по его содержанию несёт частная компания, которая, конечно же, стремится заработать, продавая места для захоронений, оказывая услуги по копке могилы и т. д. Благодаря серьёзным инфраструктурным ограничениям для входа частного бизнеса остаётся высоким уровень неформального включения других акторов в процесс организации и проведения похорон. Прежде всего, это касается работников «Скорой помощи», полиции, санитаров государственных моргов, работников местных муниципалитетов. Например, представители полиции и работники «Скорой помощи» продают информацию об умершем человеке ритуальным агентствам, а санитары моргов занимаются оказанием дополнительных ритуальных услуг — выдачей и подготовкой тела, омовением и т. д. Такие стратегии самоустранения с одной стороны, снимать с себя ответственность за содержание инфраструктуры. С другой стороны, за счет неформального включения представителей бюджетных организаций – осуществлять мягкий властный контроль и покупать лояльность бюджетников. Подобное состояние инфраструктуры и нормативный дизайн приводит к тому, что похоронщики начинают использовать дисфункциональное состояние инфраструктуры для извлечения прибыли. Главные услуги похоронных компаний можно обозначить как «ремонт инфраструктуры» - они обеспечивают работы инфраструктуры в конкретный момент. Например, чтобы морг выдал тело, чтобы на кладбище нашлось место и проехал катафалк, чтобы принадлежности были надлежащего качества. Поэтому главная задача похоронного агентства это поддержание «удобного уровня» дисфункциональности инфраструктуры – чтобы можно было продать своеобразную форму “ремонта инфраструктуры”. Это приводит и к некоторым особенностям ведения бизнеса: - несмотря на потенциально высокий уровень маржинальности бизнеса в сфере услуг, большинство аккумулируемых средств уходит на поддержание самих неформальных связей сети – агенты на каждой инфраструктурной точке. - организовать или открыть человеку со стороны собственную компанию в сфере ритуальных услуг практически невозможно. Для входа в этот бизнес существует несколько труднопреодолимых барьеров. Прежде всего, речь идёт о необходимости налаживания контактов для получения заказов. Для этого нужно обладать неформальными связями на одном из существующих инфраструктурных объектов — в морге, на кладбище или при транспортировке тела; иметь того, кто будет предоставлять информацию компании об умерших. В каждом морге должны оплачиваться установленные таксы, а на каждом кладбище соблюдаться принципы копки могилы. Директор похоронного агентства это тот, кто связывает инфраструктурную сеть. Стандартная история открытия ритуальной компании в таком контексте выглядит следующим образом: есть родственник или близкий человек, который имеет доступ к инфраструктуре — моргу или кладбищу. Этот человек может оперативно делиться информацией об умершем или берёт на себя функцию решения возникающих проблем. В таком случае открывается ритуальная компания, главная цель которой состоит в агентской связи всей инфраструктурной цепочки. Таким образом, ритуальное агентство представляет собой, скорее, симбиотическую экономико-хозяйственную формацию, а не оформленный бизнес-процесс. Этот бизнес системно не регулируется и не контролируется государством и надзорными органами; он может быть официально не зарегистрирован, не вести систему учёта и статистики; даже в случае официальной регистрации, его работники осуществляют свою деятельность в теневом секторе экономики и не привязаны к конкретным компаниям. Современный рынок ритуальных услуг в России представляет собой неформальную сеть держателей инфраструктурных ресурсов и частного бизнеса, что принципиально отличает его от западных моделей. Дисфункциональность здесь это элемент торга, а ее устранение — это рыночный продукт.

Аннотация результатов, полученных в 2018 году
В отчетном периоде научным коллективом проекта была проделана существенная работа, направленная на сбор материала и анализ проблем рынка ритуальных услуг в современной России. В течение второго года работы было сделано следующее: 1. Результаты работы были осмыслены и оформлены в виде статей. В течение второго года работы были опубликованы или приняты к публикации в рецензируемых журналах из списка Sсopus - 3 статьи, в том числе 2 в журналах с рейтингом Q1; 2. совершено 2 экспедиционных выезда в Республику Дагестан и Приморский Край; 3. проведена работа в архивах Москвы и Владивостока; 4. было сделано 5 выступлений на научных мероприятиях в России и за рубежом; 5. Результаты работы над проектом использованы в учебном курсе о смерти и умиранию открытого образовательного проекта InLiberty (Соколова А.Д., Мохов С.В.), в учебном курсе «Этнографические методы работы» в НИУ ВШЭ (Мохов С.В.), в учебном курсе «История Советской цивилизации» в Московской высшей школе социальных и экономических наук (Соколова А.Д.); 6. Написаны рекомендации для органов местного самоуправления и работников ритуальной сферы; 7. Написана и подана к защите (дата защиты 19 июня 2019 года) диссертация на соискания степени кандидата социологических наук НИУ ВШЭ Мохова Сергей Викторовича по теме: «Роль материально-технической инфраструктуры в процессе институционализации похоронного дела в современной России»; 8. Заключен договор между Соколовой А.Д. и издательством «Новое Литературное Обозрение» на публикацию монографии с рабочим названием «Новому человеку – новая смерть: похоронные практики в СССР». Выход монографии намечен на 2021 год. Результаты проекта также нашли отражение в серии интервью Российским и зарубежным СМИ о проблемах и специфике Российского рынка похоронных услуг: Manaev, Georgy. «How Russians Face Death», 23 июль 2018 г. https://www.rbth.com/lifestyle/328817-how-russians-face-death. «История с эпитафией». Коммерсантъ, 22 сентября 2018 г. https://www.kommersant.ru/doc/3739176. «„Ох...“, „RIP“, „ужасно“». Про Паллиатив (blog), 1 октября 2018 г. https://pro-palliativ.ru/blog/opros. В ходе работы мы установили, что дисфункциональность и проблемы (качество и доступность услуг) похоронного дела в России связаны с ограниченностью локальной нормативной базы, обеспечивающей поддержание объектов инфраструктуры. Современные особенности управления и функционирования инфраструктуры стали результатом кризисного развития и адаптации советской коммунальной системы к перманентному дефициту ресурсов. Важным фактором, влияющим на состояние и развитие похоронной культуры является большое количество бесхозной инфраструктуры, находящейся на балансе органов муниципального управления, при отсутствии специальных механизмов и средств для ее обслуживания и развития. Серьезные инфраструктурные ограничения для входа частного бизнеса в похоронный рынок сохраняют высокий уровень неформального включения других акторов в процесс организации и проведения похорон. В то же время, за счет неформального включения представителей бюджетных организаций осуществляется мягкий властный контроль над похоронной системой. Данная совокупность факторов привела к формированию устойчивых горизонтальных связей по обмену ресурсами, формированию альтернативной системы обмена и производства похоронных атрибутов и замещению неформальной инфраструктурой. Институционально данная модель была наследована современной Россией от СССР и закреплена федеральным законом "О погребении и похоронном деле" от 1996 г.