Аннотация результатов, полученных в 2018 году
Логика исследования научной проблемы, решаемой в проекте, позволяет выделить шесть направлений работы. Во-первых, разрабатывались теоретико-методологические вопросы. Во-вторых, изучались образы врага, производимые советским и американским кинематографами Холодной войны. В-третьих, эти образ исследовались методами не только исторического и киноведческого анализа, но также политологического; с этой целью деятельность советского и американского кинематографа исследуется при помощи понятийного аппарата концепции символической политики. В-четвертых, осуществлялся социологический анализ рецепции кинообразов врага Холодной войны современной аудиторией США и России. В-пятых, изучалось использование этих образов в современной символической политике двух стран, что является фактором воспроизводства и корректировки этих кинообразов в социальных представлениях. В-шестых, проводился компаративный анализ советского и американского кинообразов врага. В течение года исследовательская работа велась по каждому из данных направлений, и полученные результаты могут быть представлены следующим образом: 1 Исследованы теоретические основы анализа кинообразов врага и выработан инструментарий, адекватный целям и задачам проекта; 1.1Уточнено понимание символической политики, которую предложено трактовать как деятельность, направленную на создание и продвижение определенных интерпретаций социально-политической реальности, включающих в себя производство представлений и эмоций. Выделение эмоциональной составляющей символической политики позволяет рассматривать кинематограф в качестве одного из основных ее акторов, который не только транслирует существующие в обществе представления и оценки, но и формирует новые, используя для этого производство кинокартин, кинокритику, проведение кинофестивалей, учреждение премий, составление рейтингов, поддержку научных исследований и др. 1.2Продемонстрирована роль кинематографа в популярной геополитике, позволяющая ему выступать одним из значимых акторов на международной арене. 1.3. Исследованы методологические основания семиотики международных отношений через призму представлений о ноомахии и эйдомахии. Проанализирована семиотизация международного дискурса, зафиксированы ее формы. Показана логика развития семиотики международных отношений, проанализированы основные тренды трансформации их семиотического измерения. Раскрыт интердискурсивный характер символической политики идентичности, целостность которого задается семиотическим измерением. Кинематограф Холодной войны представлен как инструмент семиотизации политики. 2 Проанализированы кинообразы врага в советских фильмах Холодной войны 2.1 Выявлены и описаны анимационные фильм, в которых присутствуют образы Америки и американцев (более 30 мультфильмов). Установлено, что образы противоборства двух мировых систем активно включались в анимационные фильмы: и детские, и те, которые предназначались для взрослой аудитории. Для делегитимации американского образа жизни, помимо обычных приемов, использовалась специфика анимации: искажение пропорций тел, изображение внешних и внутренних «чужих» в обликах малосимпатичных животных, акцентирование цветового контраста «своих» и «чужих». 2.2. Показано, что образ американского врага занимал заметное место в детской культуре СССР (выявлено около 20 картин). Дети выступают активными участниками событий, представленных как часть противостояния с «врагом № 1». 2.3 В результате аналитики фильмов документального кинематографа (около 40) установлено, что образ Америки складывался исходя из репрезентации политики США как захватнической и агрессивной, а системы ценностей и образа жизни американского общества - как подчиненного материальному в противовес гуманистическому. Основой неигровых фильмов была кинохроника, монтажные разработки которой позволяли режиссерам осуществить в визуальном поле идеологическую и пропагандистскую риторику. Советские документальные фильмы эксплуатируют особый тип связи между визуальным и аудиальным, осуществляя своеобразный перенос модуса объективности с хроникального материала на закадровый комментарий. 2.4. Проанализированы основные дискурсы создания образа американского врага: идеологический (социализм vs. капитализм), национальный, цивилизационный (Восток vs. Запад), исторический, религиозный, антропологический (человек vs. машина, человек vs. зверь), гендерный, моральный, эстетический. 3. Проанализировано использование кинообразов «своих» и «чужих», включая образ Америки, в различных формах символической политики, проводимой в СССР в исследуемый период. 3.1 Политика памяти. Продемонстрировано, что исторический дискурс - ресурс конструирования врага Холодной войны. 3.2. Политика пространства. Анализ политики пространства показал, что пространственный дискурс, выступал ресурсом формирования образа американского врага. Образ небоскреба занимает особое место среди знаков американскости, что прослеживается в художественных, анимационных и документальных фильмах, а также на киноафишах. Среди важнейших функций образа небоскребов – инаковизация Врага, его дегуманизация, порождение чувства страха и создание чувства превосходства «своих». 4. Разработан инструментарий для прикладных социсследований, проведены 4 фокус-группы в России и получены результаты, позволяющие выявить восприятие фильмов Холодной войны современной российской аудиторией, и их роли в политической социализации россиян. Установлено, что точка зрения информантов дифференцируется в зависимости от их возраста и политических предпочтений. Ценности США и СССР, независимо от уровня знаний о Холодной войне, маркируются как противоположные и уверенно распознаются. Участники демонстрировали устойчивые разделяемые оценки кинообразов американского и советского государств, американцев и советских граждан, образов военного противостояния, военнослужащих двух стран, американской и советской семьи, мужественности и женственности. 5 Современная символическая политика. Исследовано использование кинообразов Холодной войны в современной политике России и США на примере фильмов «Белое солнце пустыни» (1969) и «Кандидат от Маньчжурии» (1962). Установлено, что акторы символической политики активно привлекают эти кинообразы в различные формы символической политики. Кинообразы Холодной войны являются ресурсом, который используется для репрезентаций сегодняшних российско-американских отношений и тем самым оказывает на них влияние. 6 Компаративный анализ. Определен список единиц сравнительного анализа: акторы символической политики, проводимой кинематографом; формы институционального и идеологического контроля кинопроизводства; генеалогия кинообразов врага Холодной войны, связь с образами врага Второй мировой войны; кинематографические приемы создания образа врага; дискурсы производства инаковости; соотношение эссенциализирующих инаковость дискурсов и тех, которые содержали допущение о возможности преодоления антагонизма; формы символической политики; механизмы символической политики; специфика изображения врага в каждом из киножанров; уровень однородности в образах СССР и США, наличие в них «внешних своих», а также «внутренних чужих»; степень вариативности позиций акторов символической политики в области кино в отношении репрезентаций врага; типология образов врага; внешне- и внутриполитические функции образов врага; динамика развития образа врага; эффективность создаваемых образов врага; рецепция фильмов аудиторией периода Холодной войны, динамика изменений субъекта восприятия кинокартин; отношение к кинообразам Холодной войны современной аудиторией; использование этих кинообразов в современной символической политике. В соответствии с планом исследования в отчетном году в основном изучался советский кинематограф, поэтому на данном этапе возможны лишь предварительные наблюдения, на основании которых сформулирована гипотеза о том, что образ советского врага, созданный американским кинематографом (во всяком случае, в 1940-1960-х гг.), носил более одномерный, гомогенный и жесткий характер, в котором предпочтение отдавалось использованию эссенциализирующих дискурсов, подчеркивающих неустранимый характер противоречий между двумя культурами. Эта гипотеза будет проверяться в ходе дальнейших исследований.

Аннотация результатов, полученных в 2019 году
В течение года исследовательская работа велась по шести направлениям: 1 Во-первых, исследовались теоретические аспекты изучения того, как кинообразы врага используются в символической политике: 1.1. Интерпретация образа врага как социального конструкта позволила выявить его функции (укрепление позитивной коллективной идентичности, мобилизация, легитимация насилия, легитимация власти, предсказание победы), что определяет структуру анализа кинообразов на следующем этапе проекта; 1.2. Построена объяснительная модель взаимного семиозиса киносферы Холодной войны и сферы международных отношений, ставшая результатом семиотического и когнитивного поворотов в международной символической политике; 1.3. Введено понятие символической инфантилизации - используемого политическими акторами приема символической политики, который заключается в уподоблении индивида или группы ребенку с целью получения преимуществ в политической борьбе. 2. Во-вторых, продолжено изучение кинообразов врага, созданных в США, и завершено в целом исследование тех, которые созданы в СССР: 2.1 Проанализированы исторические предпосылки кинообразов внешнего и внутреннего врага Холодной войны на материале пропаганды Великой Отечественной войны и советских кинообразов 1930-х гг.; 2.2. Проведено исследование современной историографии Холодной войны и истории изучения кинематографа СССР и США; 2.3. На основе изучения анимационных фильмов выявлено, как развитие художественных приемов повлияло на выбор сюжетики и героев фильмов периода Холодной войны; 2.4. В результате изучения неигровых фильмов установлено, что как в США, так и в СССР режиссеры опирались, прежде всего, на идеологизированные риторические конструкции, преподносимые как объективные и достоверные высказывания за счет установления особого типа отношения между вербальным и визуальным; 2.5. Проведено исследование важнейшего приема – дегуманизации (в двух ее формах, анималистской и механицистской). Кроме того, выявлены и изучены приемы «регуманизации» врага, то есть возвращения ему человеческого облика, которые можно обнаружить в отдельных фильмах СССР и США периода разрядки; 2.6. Установлена особая значимость для конструирования врага такого ресурса, как кинообразы детства, определены общие и специфические черты портретирования «своих» и «чужих» детей в кино СССР и США; 2.7. Завершено исследование идеологического и институционального контроля в СССР и США в 1940-1980-х гг., выявлена его специфика в различных видах и жанрах кино, определены общие и специфические черты советской и американской систем контроля. 2.8.Введены в научный оборот документы и кинофильмы, обнаруженные в архивах (РГАКФД, РГИА, РГАЛИ, РГАНИ, ЦГАЛИ); 2.9. Выделены и проанализированы кинематографические приемы производства врага, используемые в СССР (в частности, связь образа врага с аффектами страха и смеха, переживаемыми зрителем). 3. В-третьих, изучено использование кинообразов «своих» и «чужих» в различных формах символической политики, проводимой в СССР и США (включая такие ее формы, как легитимация власти, политика идентичности, политика памяти, политика пространства и др.): 3.1 Проведено исследование легитимации власти, осуществляемой при помощи кинематографа как актора символической политики. Политические оппоненты были представлены в качестве внутренних врагов, связанных с врагом внешним. Кроме того, легитимация власти осуществлялась за счет репрезентаций государства как защитника от внешних и внутренних врагов через создание соответствующих образов представителей силовых структур (правоохранительных органов, вооруженных сил, спецслужб); 3.2 Установлена роль образа «красной опасности» в политике американской идентичности, осуществляемой кинематографом США в 1940-1950-е гг.; 3.3. Выявлено, что привлечение мифологизированного исторического прошлого выступило приемом легитимации насилия по отношению к оппоненту и эссенциализации противоречий между «своими» и «чужими»; 3.4. Политика пространства изучалась во фрейме популярной геополитики. На материале анимационных фильмов показано, что противопоставление репрезентаций городской среды в США и СССР играло роль ресурса формирования образа американского врага. 4. В-четвертых, был проведен социологический анализ рецепции кинообразов врага Холодной войны современной аудиторией США и России; 4.1. Кинообразы Холодной войны, функционирующие в общественном мнении современных США, исследовались на материале интернет-форумов. Анализ обсуждения фильма «Red Dawn» на форуме Movie Chat показал, что современная киноаудитория использует эти образы для оценки нынешней политики США и ее отношений с Россией; 4.2. Изучение кинообразов, функционирующих в общественном мнении России, осуществлялось на основе анализа данных, полученных при проведении в 2018 г. фокус-групп. В частности, исследование восприятия образов американской военной маскулинности, созданных в кинематографе СССР и США, выявило высокую степень идентификации информантов с советским прошлым. Для российского и американского зрителя одни и те же образы могут иметь различные смыслы, что показал анализ восприятия образов американского фильма «Доктор Стрейнджлав»; 4.3. Анализ рецепции кинообразов «детей – героев» в политической памяти США на примере фильма «Red Dawn» (1984) показал, что специфика символических репрезентаций фрейма Холодной войны, их семантическая устойчивость и вариативность зависит от жанров и профилей легитимации национальной политической памяти. 5. В-пятых, изучалось использование этих образов в современной символической политике России и США: 5.1. «Холодная война» рассмотрена в качестве политического символа, который, подобно другим политическим символам, обладает такими свойствами, как способность проводить символические границы между сообществами; способность вызывать сильную эмоциональную реакцию; простота и понятность; пластичность и многозначность. За него ведется символическая борьба, которая была проанализирована в аспекте проблемы т.н. ностальгии по Холодной войне; 5.2. Исследовано, каким образом образ России как врага формируется сегодня в медиа США, в том числе при помощи апелляции к наследию Голливуда. 6. В-шестых, осуществлялся компаративный анализ советского и американского кинообразов врага, выявление общих закономерностей и национальных особенностей, объяснение сходства и специфики. В результате анализа таких кинообразов, как внутренний враг, ядерный апокалипсис, детство, ученые и др. ранее сформулированное предположение получило подтверждение: с одной стороны, прослеживаются параллели между советским и американским кинообразами, что обусловлено общими закономерностями конструирования врага и сущностными характеристиками Холодной войны; с другой, в образах врага, производимые кинематографом США (по крайней мере, его гегемонным дискурсом), в большей степени использовались эссенциализирующие приемы, которые позволяли представить противоречия между двумя странами в качестве вечных и естественных. Коммунистический враг, внешний и внутренний, в голливудских лентах нередко лишался человеческого облика, ему отказывали полностью или частично в праве принадлежать к человеческому роду. Однако эти гипотезы нуждаются в верификации на более репрезентативном материале, что предполагается осуществить в следующем году. 7. Подготовлен черновой вариант коллективной монографии. 8. Создан информационный ресурс (русско- и англоязычная версии) «Холодная война: Кинообразы врага» http://coldwarenemy.ru

Аннотация результатов, полученных в 2020 году
В течение года исследовательская работа велась по следующим направлениям: 1 Исследовались теоретико-методологические аспекты изучения использования кинообразов врага в символической политике. 1.1 предложено интерпретировать образа врага как политический символ, использование которого является эффективным приемом политической борьбы и за интерпретацию которого идет соревнование между акторами символической политики. Понимание врага как социального конструкта требует рассматривать в качестве первоочередной задачи анализ дискурсов, которые используются для проведении символических границ между «своими» и «чужими» 1.2. Уточнено понимание символической политики, которую предложено трактовать как деятельность, направленную на создание и продвижение определенных интерпретаций социально-политической реальности, включающих в себя производство значений и эмоций. Выделение эмоциональной составляющей символической политики позволяет рассматривать кинематограф в качестве одного из основных ее акторов. 2. Исследованы исторические предпосылки кинообразов внешнего и внутреннего врага Холодной войны на материале кинообразов 1930-х гг. и Второй мировой войны. 3. Изучены дискурсивные рамки, институциональные формы контроля, кинематографические приемы, семиотические механизмы, которые определяли границы производства образов врага кинематографиями СССР и США. 3.1. Выделены и проанализированы основные дискурсы (аксиологический, политический, национально-цивилизационный, антропологический, гендерный, религиозный, исторический). Проведено исследование важнейшего для создания кинообразов врага приема – дегуманизации (в двух ее формах, анималистской и механицистской). Кроме того, выявлены и изучены приемы «регуманизации» врага, то есть «возвращения» чужим человеческого облика. 3.2. Проведено исследование идеологического и институционального контроля в СССР и США, выделены общие и специфические черты советской и американской систем контроля. 3.3. Выделены и проанализированы кинематографические приемы производства врага. 3.4. Зафиксированы базовые механизмы взаимного семиозиса киносферы Холодной войны и сферы международных отношений — ресемиотизация и семиотическое смещение. 4. Рассмотрено, каким образом кинематографии СССР и США в качестве акторов символической политики использовали образы «своих» и «чужих» в таких ее формах, как легитимация власти, политика идентичности, политика памяти, политика пространства. 5. Исследовалась специфика образов врага в детском, анимационном и неигровом кино, начато изучение роли лингвистических и музыкальных ресурсов конструирования кинообразов врага, а также роли кинообразов стран «третьего мира» в репрезентациях СССР и США. 6. Исследовалось восприятие кинообразов Холодной войны современной аудиторией в США. Был проведен социологический анализ рецепции кинообразов врага современной аудиторией США на основании серии интервью в онлайн-формате. Степень идентификации американских информантов с событиями Холодной войны ниже, чем у российских; при этом для сторонников Республиканской партии противостояние СССР более значимо, чем для сторонников Демократической. 7. Изучалось динамика развития образов СССР и США в кинематографиях двух стран. Деконструкция образа «врага номер один» в 1960-е гг. анализировалась при помощи понятия регуманизации, наиболее выдающимся примером которой стал фильм «Русские идут! Русские идут!» (1966). 8. Осуществлялся компаративный анализ советского и американского кинообразов врага. Несмотря на то, что обе сверхдержавы представляли друг друга в качестве антиподов, базовые ценности СССР и США были гораздо ближе друг к другу, чем кажется. Это была не война двух миров, а, скорее, борьба в рамках одной цивилизации и одного цивилизационного кода. Помимо этого, отметим, что обе кинематографии использовали сходные приемы производства кинообраза врага. Важнейшие различия: 1) Советский кинематограф исходил из приоритета классового принципа над национальным, что обусловило следование идеи «двух Америк», «прогрессивной» и «реакционной», на протяжении всего периода Холодной войны. 2) Образ советского врага, созданный кинематографом США, носил более одномерный и жесткий характер, в котором предпочтение отдавалось использованию эссенциализирующих дискурсов, подчеркивающих неустранимый характер противоречий между двумя культурами. Кроме того, результатами проекта стали: a) Публикация 8 статей в изданиях, индексируемых в БД Scopus / WoS (одна – в издании Q 1), и 12 - в изданиях, индексируемых в БД РИНЦ. b) Подготовка к изданию коллективной монографии «Образы «врага номер один» в символической политике кинематографий СССР и США периода Холодной войны (1946-1963)». СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2021. 18 п.л. c) Подготовка чернового варианта коллективной монографии «Образы американского и советского врага в кинематографе СССР и США периода Холодной войны (1946-1991)». 30 п.л. e) подготовка 22 докладов и выступления с ними на конференциях d) Проведение международной научной конференции «Образы американского и советского врага в кинематографе СССР и США периода Холодной войны» (22-23 октября 2020 г., РГПУ им. А.И. Герцена), в которой приняли участие ведущие отечественные и зарубежные специалисты в данном исследовательском поле. e) Введение в научный оборот документов и кинофильмов, обнаруженных в архивах (РГАКФД, РГИА, РГАЛИ, РГАНИ, ЦГАЛИ СПб) f) обновление веб-сайта проекта «Холодная война: Кинообразы врага» (русско- и англоязычная версии, http://coldwarenemy.ru , http://en.coldwarenemy.ru ).