Аннотация результатов, полученных в 2019 году
I. Описание выполненных в отчетном году работ. В рамках проекта «Феномен зла: от метафизики к теориям морали» коллектив авторов полностью выполнил план работ, намеченных на 2019 г. В частности, был изучен большой массив научной литературы по теме проекта, написаны 7 статей, из которых 2 опубликованы и 5 находятся в печати в отечественных научных журналах (из них 1 входит в Web of Science, 1 в Scopus, 5 в РИНЦ). Идет работа над новыми статьями согласно общему плану, подготавливается заявленная в плане конференция, которая будет проведена в 2020 г., идут переговоры с предполагаемыми участниками. II. Описание полученных в отчетном году научных результатов. В результате исследования эпистемического противоречия между привационной теодицеей и логической формулировкой проблемы зла в аналитической философии религии установлено следующее. (1) Отрицание в привационной теодицее самого феномена зла и всяческое его установление как факта окружающей действительности в любой из формулировок проблемы зла объясняется тем, что они представляют собой различные доксастические практики, более того — доксастические практики, обеспечивающие функционирование разных мировоззрений. (2) Проблема зла, рассмотренная как доксастическая практика, относится к такому типу мировоззрения, как светский гуманизм. (3) Доксастические практики, обеспечивающие работу логической версии проблемы зла и привационной теодицеи, основываются на совершенно различном эпистемическом отношении к добру и злу. (4) Между благом и злом имеется эпистемический разрыв, фундирующий метафизическое различие между добром и злом. В рамках исследования феномена зла в рамках метафизики сущности достигнуты следующие результаты. (1) Показано, что в рамках метафизики сущности (или метафизики блага), характерной для античной и средневековой философии, понятие зла осмыслялось как умаление или лишенность блага, т.е. разрушение сущности, в конечном итоге — как не-сущее. (2) Выявлено, что представление о зле как о лишенности блага становится неудовлетворительным в Новое время, поскольку добро и зло начинаются рассматриваться как относительные понятия, не существующие по природе, что впоследствии дает основание их попросту отвергнуть. (3) Такое переосмысление концепций добра и зла, как установлено, привело к постановке проблемы теодицеи: несмотря на то, что феномен зла обсуждался уже в ранних философских текстах, только в Новое время он стал рассматриваться как возражение против существования Бога. Вследствие этого многие современные исследователи ошибочно сводят проблему зла к проблеме теодицеи. В результате исследования понятий зла и божественных обязательств, которые лежат в основе атеистических аргументов от зла, разработанных Дж. Мэки и У. Роу показано следующее. (1) Несмотря на то, что с формальной точки зрения логический и индуктивный аргументы от зла относятся к различным типам аргументов от зла, в их основе лежат сходные представления как о природе зла, так и об обязательствах Бога по отношению к своему творению. (2) Выявлено, что атеистические аргументы от зла предполагают, с одной стороны, квази-дуалистическое представление о природе зла, согласно которому зло является абсолютной противоположностью блага, с другой — подчиненность Бога этике благополучия, подразумевающей заботу о благополучии всех рациональных и способных к страданию существ в качестве безусловного долга. (3) Аргументы от зла предполагают истинность морального реализма, который сталкивается со значительными трудностями в обосновании существования объективных блага и зла. В исследовании понятия "картезианского блага" в составе атеистический критики от зла выявлено, что (1) надежность способности к соизмерению оснований в пользу действия в какой бы то ни было сфере деятельности зависит от степени практического доступа к данным основаниям, где под практическим доступом подразумевается возможность реализовать действия, которые диктуются данными основаниями. Показано, что (2) радикальное ограничение практического доступа к возможным основаниям Бога может рассматриваться как свидетельство в пользу ненадежности нашей способности соизмерять основания в пользу этих действий согласно принципу экспертизы. Если же соответствующие оценки не являются надежными, то суждения о том, что некоторое зло в мире дает совершенные основания для вмешательства Бога, также не являются надежными. В таком случае зло не может быть свидетельством против существования всеблагого Бога. В рамках исследования борьбы секулярной и религиозной мысли в русской философии конца XIX в. установлено, что (2) этические построения идеологов народничества — в первую очередь П.Л. Лаврова, а затем и Н.И. Кареева — представляли собой новый для отечественной философской культуры способ обоснования нравственной философии, свободный от метафизических и теистических установок. Показано, что (2) ключевое значение здесь имела попытка психологистического обоснования нравственности через апелляцию к психологической достоверности нравственных феноменов. Доказано, что (3) психологистические тенденции в этике Лаврова и Кареева характеризуются произвольностью выделяемых нравственных категорий, эклектичностью, противоречивостью аргументации, представляя собой свидетельство тех затруднений и тупиков, в которых оказались представители отечественной философской мысли XIX века, ищущие возможности «атеистического» основания нравственности. В результате анализа полемики Достоевского с Кантом по поводу возможного объяснения зла показано, что (1) зло невозможно объяснять посредством морально-теологического аргумента; (2) необходимое моральному сознанию объяснение зла не может быть обеспечено изнутри (господствующей) метафизики Нового времени, основанной на принципах объективности и автономии; (3) сочетание потребности в объяснении зла с осознанием невозможности его объяснения порождает репрессивную картину «многоэтажного человечества» (утопия Великого Инквизитора). Выявлено, что (4) выход из сложившейся ситуации следует искать в отказе от метафизики Нового времени, в рамках которой идеи Бога, бессмертия и свободы ставятся в зависимость от принципа практического разума. В результате анализа основных понятий в прагматическом аргументе М.М. Адамс, установлено, что (1) в прагматическом аргументе М.М. Адамс присутствует недостающий концептуальный элемент, который был обозначен как «опыт осознания зла»; (2) прагматический аргумент М.М. Адамс концептуально ошибочен. (3) Предложено возможное исправление этой ошибки. Помимо этого, были отчетливо артикулированы основные мотивации для принятия аргумента М.М. Адамс: он имеет силу для оптимистов и реалистов (тех, кто имеют опыт осознания зла), считающих, что личность важна и что человеческая жизнь имеет глубокий субъективный и объективный смысл.

Аннотация результатов, полученных в 2020 году
I. Описание выполненных в отчетном году работ. В рамках проекта "Феномен зла: от метафизики к теориям морали" коллектив авторов полностью выполнил план работ, намеченный на 2020 г. Подготовлены 12 статей, из которых 4 опубликованы и 7 находятся в печати в отечественных научных журналах, 1 находится в печати в иностранном научном журнале. Из подготовленных статей 6 будут проиндексированы в Web of Science и Scopus, 1 в Scopus, 5 в РИНЦ. Был проведен конкурс для участия в конференции "Феномен зла: метафизика, теодицея, мораль", составлена программа конференции, с которой можно ознакомиться по ссылке (https://iphras.ru/fenomen_zla.htm). II. Описание полученных в отчетном году научных результатов. В результате исследования моральной критики теодицеи установлено, что 1) необходимо различать а) теодицею блага и теодицею справедливости, б) теоретико-объяснительную и экзистенциальную функции теодицеи; 2) теоретико-объяснительная функция имплицитно присутствует в экзистенциальной функции теодицеи, поэтому 3) моральная критика может касаться разных объяснительных моделей. 4) Сформулированы сильное (теодицея в силу морального контраргумента должна быть оставлена) и слабое (теодицея должна учитывать моральные контраргумент в части теоретико-обосновательной ее функции) моральные требования для теодицеи. 5) Показано, что сильное требование в силу своей всеобщности невозможно применить, 6) слабая версия морального требования должна приниматься в расчет при построении теодицей и защит. В результате исследования роли привационной трактовки зла в теистическом мировоззрении показано, что 1) современное понимание "блага" и "зла" ставит совершенно иную проблему зла по сравнению с традиционной ее версией; 2) привационная трактовка зла в том виде, в каком она представлена в текстах Августина и Фомы Аквинского выполняла функцию метафизического базиса теодицей, но никак не являлась самостоятельным объяснением наличия зла или, тем более, объяснением того, имеются ли у Бога моральные основания попускать зло. 3) Установлено, что привационная трактовка зла может занять место в современной дискуссии по проблеме зла именно в качестве метафизического фундамента. В результате исследования основных позиций сторонних теодицеи и антитеодицеи 1) предложены основные контуры "метатеодицеи"; основываясь на логике возникновения теодицеи показано, что 2) метатеодицея потенциально может лучше справляться с атеистической критикой, нежели традиционные подходы, поскольку в задачи метатеодицеи входит прояснение той интеллектуальной ситуации, когда вопрос о страдании человека и молчании Бога вообще становится осмысленным, то есть сторонник метатеодицеи разрабатывает "взгляд со стороны", тем самым способствуя более продуктивному анализу всего комплекса проблем, задействованных в проблеме зла. В результате исследования "гильотины Юма", согласно которой вывод из высказываний о сущем (о положении дел) моральных пропозиций (о том, как следует поступать) является логической ошибкой, показано, что 1) если «гильотина Юма» и ее последующая адаптация в метаэтике предполагает онтологию атомарных фактов, то при пересмотре онтологической модели разделение сущего и должного, на котором выстроена "гильотина" окажется проблематичным; 2) "гильотина Юма" является псевдопроблемой, так как она работает только в рамках редукционистской методологии, когда моральное суждение деконтекстуализируется и распадается на атомарные составляющие, из которых ничего логически не выводится. 3) Предложен более корректный подход к данной проблеме, который показал, что сущее и должное следует различать, но нельзя разделять. Преимущество данного подхода заключается в том, что он позволяет положить в основу моралистического учения понятие “благо”. В результате исследования проблемы совместимости божественного атрибута простоты с наличием зла в сотворенном и управляемом Богом мире показано, что 1) традиционные решения этой проблемы (томизм и молинизм) не способны предложить адекватное решение этой проблемы в силу того, что в них утверждаются реальное различие либо внутри божественной воли, либо внутри божественного знания; 2) предложена альтернатива этим направлениям — аретический подход к пониманию божественного первоначала. 3) Продемонстрировано, что центральная идея этого подхода должна состоять в том, чтобы осмыслить божественное начало в качестве единого и абсолютно простого источника свойств. 4) Показано, что аретический подход позволяет прояснить некоторые важные аспекты классического теизма. А) Он показывает, каким образом Бог может быть самой любовью, праведностью, мудростью, всемогуществом, но в то же время не отождествляться с абстрактным свойством. Б) Он позволяет мыслить божественный промысел не по модели интеракции между божеством и миром, а иерархически. В) аретический подход объясняет, каким образом Бог, не являясь личностью в смысле субъекта ментальных свойств, может быть источником личностных свойств в сотворенных им сущностях. 5) Продемонстрировано, что так как аретический подход отвергает неквалифицированное отождествление Бога с личностью, он избегает возникновения проблемы зла в форме, характерной для современной философской теологии и философии религии. В результате исследования апологий от свободной воли, предложенных А. Плантингой и Р. Суинберном, показаны основные предпосылки, разделяемые как атеистическими аргументами, так и современными апологиями от свободной воли. Это а) антропоморфная модель божества, в которой Бог мыслится как индивид среди прочих индивидов, б) попытка дать оценку тому, каким бы был наш мир, если бы он был создан таким индивидом. 3) Продемонстрировано, что классический теизм не разделяет подобной антропоморфной модели божества. Более того, в концепциях классического теизма отвергается также неподчиненность свободной воли Богу как высшему благу, а напротив предполагается, что свободное решение изначально является возможностью добровольного согласия человека с вложенным в него стремлением к Богу как высшему благу. В результате анализа метаэтических оснований аргументов от зла показано, что 1) в онтологии морали аргументы от зла предполагают метаэтический реализм, поскольку именно реализм дает возможность говорить об истинности посылок данных аргументов в релевантном смысле; 2) оптимальной для построения аргументов от зла формой реализма является метаэтический ноннатурализм; 3) аргументы от зла исключают скептицизм в моральной эпистемологии; 4) когерентистские эпистемологические стратегии позволяют использовать аргументы от зла, однако нуждаются в дополнениях, поскольку не включают доводов в пользу невозможности пересмотра истинностного значения убеждений в существовании бессмысленного и чудовищного зла; 5) напротив, интуиционизм в моральной эпистемологии дает адекватное объяснение проблемам, с которыми сталкиваются теистические ответы на проблему зла, объясняя феноменальную очевидность зла; 6) в области моральной психологии аргументы от зла предполагают экстернализм в отношении связи моральных суждений и мотивов в пользу действия, поскольку включают в свой состав атрибут совершенной благости Бога; 7) валидность аргумента от зла предполагает необходимую связь моральных оснований и мотивов, поскольку в противном случае аргументы от зла могут быть опровергнуты контрпримерами. В результате исследования исторической и концептуальной взаимосвязи классического теизма и либертарианских теорий свободы воли установлено, что 1) впервые понятие классического теизма было введено в научный оборот сторонником процесс-теологии Ч. Хартсхорном в середине XX в. с целью критики европейской философской и богословской традиции; 2) либертарианство имеет преимущества перед компатибилизмом в контексте проблемы зла и концепции посмертных воздаяний; 3) попытки непротиворечиво связать классический теизм и либертарианство также сталкиваются с рядом затруднений. Ответ на проблему зла предполагает утверждение предельной ценности либертарианской свободы воли. Однако эта ценность может быть поставлена под сомнение через экспликацию противоречий, которые имеют место между представлениями о божественных совершенствах и либертарианскими условиями свободы. В результате анализа этических представлений русских марксистов первой четверти XX в. в связи с проблемой зла показано, что 1) ключевую роль в этих поисках играли идеи А. Богданова, Л. Аксельрода и А. Луначарского. 2) Акскельрод стремился, в отличие от Богданова, защитить и обосновать универсалистское понимание морали. Однако он столкнулся с трудностью согласования такового понимания морали с основными положениями исторического материализма. 3) Установлено, что Луначарский, пытаясь примирить позицию о самодостаточности марксистского мировоззрения с очевидным чувством необходимости его «этического дополнения», осуществлял свои поиски в своеобразном отождествлении этического и эстетического; 4) причина указанных разночтений в марксистской этике кроется не только в разностороннем влиянии Гегеля и Фейербаха, но и в осмыслении положения о диалектическом единстве свободы и необходимости, в проблемном соотношении классового и общеисторического подхода. В результате анализа попыток исторического материализма (на работах К. Форлендера, К. Шмидта, Л. Вольтманна, Э. Бернштейна) в обосновании теории морали установлено, что 1) эти попытки осуществлялись в контексте дискуссий о необходимости и возможности представить моральную теорию, дополняющую социалистическую социальную и политическую философию и, вместе с тем, противостоящую прежней «метафизике нравов» и теистическим обоснованиям нравственности; 2) неокантианское движение в социализме, обычно связываемое со стремлением обосновать социалистический идеал с помощью концептов и принципов кантианской этики, в действительности было гораздо шире и включало в себя попытки использования для «философии социализма» и теории познания, и философско-исторические и социально-философские воззрения немецкого мыслителя, и общий критический пафос его творческого наследия. В результате исследования классического порадокса теории морали (порочная добродетель) показан переход от него к проблеме онтологизации зла в современной культуре. Исследованы возможные пути разрешения конфликта морального сознания, устремленного к идеалу целостности, и теории морали, закрепляющей неполноту и раздробленность, в границах логики мысли Нового времени — в частности, постулирование сверхморальной (религиозной) перспективы в этике И. Канта. Показано, что а) проблема оправдания морали не может быть разрешена в рамках логики мысли, определенной принципами автономии и объективности, б) невозможность оправдания морали порождает с необходимостью процесс онтологизации зла. Выявлены две рядоположенные этические стратегии в ситуации онтологизации зла — этика жалости к слабому человеку и этика «воли-к-власти» — определяющие трансформацию образов добра и зла в современном искусстве (культуре в целом). В результате исследования двух теодицей, предложенных С. Лебенсом и Т. Гольдтшмидтом ("Абсолютное-Прощение" и "Нет-Больше-Зла"), установлено, что 1) в их основе лежит метафизическая модель, обосновывающая саму логическую возможность этих теодицей. Данная модель носит название "теория изменения сцены". 2) Показано, что эта модель предполагает истинность "светлячковой теории" времени, а также существование второго временного измерения — "гипервремени", для которого истинна теория "презентизма". 3) Предложены два вида критики !теории изменения сцены!; а) первая из них строится на демонстрации теоретических несовершенств метафизической модели с точки зрения метафилософского анализа; б) вторая критика показывает, что из рассматриваемых теодицей следует, что зло, существующее в мире, не является необходимым. 4) Установлено, что рассматриваемые теодицеи несовместимы с представлением о благости Бога.

Аннотация результатов, полученных в 2021 году
I. Описание выполненных в отчетном году работ. В рамках проекта "Феномен зла: от метафизики к теориям морали" коллектив авторов полностью выполнил план работ, намеченный на 2021 г. Подготовлены 9 статей, которые приняты к публикации (№ 4, 2021) в журнале "Государство, религия, церковь в России и за рубежом" (Scopus, Q. 1). Подготовлена коллективная монография "Проблема зла и теодицеи: метафизика, этика, феноменология". Проведена конференция "Феномен зла: метафизика, теодицея, мораль" (https://iphras.ru/fenomen_zla.htm). II. Описание полученных в отчетном году научных результатов. В результате исследования привационной трактовки зла установлено, что 1) привационную трактовку зла нельзя считать самостоятельным видом теодицеи, так как она выступает в качестве базиса для них (например, для воспитательной, от свободы воли, ограниченности человеческого знания); 2) привационная трактовка зла относится исключительно к теоретическому уровню проблемы зла и не претендует на решение вопросов в области эмпирического (иначе — феноменологического, эмоционального) уровня; 3 ) привационная трактовка зла имеет внутренние метафизические и метаэтические ограничения (в качестве таковых выделены строгий онтологический монизм, онтологический и метаэтический реализм, метаэтический когнитивизм и метаэтический мотивационный интернализм); 4) привационная трактовка зла совместима с целым семейством теорий, а не только с теизмом, в рамках которого она появилась. В результате исследования соотношения проектов теодицеи и антитеодицеи показано, что 1) в нововременной философии проблема зла в следствие отказа от антично-средневековой метафизики стала проблемой исключительно практической философии; 2) при этом отказ от традиционного метафизического базиса привел к тому, что проблема зла превратилась исключительно в атеистический аргумент, и именно в этом качестве она фигурирует в современной философии религии; 3) философия после Аушвица характеризуется тотальным отказом от теодицеи и разработкой проекта антитеодицеи; 4) основные предпосылки проекта антитеодицеи никак не связаны с традиционной теодицеей, а, значит, между этими двумя направлениями невозможна плодотворная дискуссия, поэтому все попытки современных философов такую дискуссию установить обречены на провал; 5) для преодоления напряжения между теодицеей и антитеодицеей необходимо разработать некий общий взгляд на проблему зла, который учитывал бы как наработки современных философов, так и историю ее развития. Описаны основные черты такого проекта, названного "Метатеодицея". В результате исследования проблемы существования ада как составной части проблемы зла установлено, что 1) аргументы против существования вечного ада конструируют особые области как в метафизическом, так и в этическом измерениях проблемы зла; 2) аргументы известного аналитического теолога Т. Тэлботта против совместимости «вечного ада» с безусловной любовью Бога ко всем людям опираются на концепцию любви, в которой любовь мыслиться как отношение между индивидами, тогда как понимание любви как субстанции не ведет к противоречию между существованием вечного ада и безусловностью божественной любви ко всем людям; 3) аргумент Д. Льюиса об аморальности Бога, творящего такой мир, который предполагает существование вечного ада, базируется на предпосылках, которые сторонники традиционного учения о вечном аде не обязаны принимать. В результате исследования проблемы свободы и моральной ответственности в связи с теологическим осмыслением проблемы ада 1) сформулирован концептуальный каркас теории моральной оправданности практик, которая подлежит подходу Д. Перебума и его аналогам. Установлено, что 2) вопреки тезисам Перебума, последовательное развитие логики моральной оправданности практик влечет тезис о том, что вера в свободу воли не имеет принципиального значения для оценки общей оправданности практик моральной ответственности, то есть отказ от веры в свободу воли или сохранение этой веры не могут изменить моральный статус конкретной практики; 3) традиционная для христианства концепция ада трудно совместима с логикой оценки моральной оправданности практик, на которую опирается Перебум, поскольку существование ада в ней оказывается, очевидно, не оправданным. 4) Из этого следует, что необходимо отказаться либо от концепции ада, либо от логики рассуждения Перебума, приняв альтернативную концепцию моральной оправданности, в которой понятие свободы воли приобретает решающее значение. В результате исследования аргумента Г. Оппи и П. Дрейпера об эвристическом преимуществе атеизма в объяснении феномена зла установлено, что 1) проблема зла имеет периферийное значение для нетеистического мышления; 2) предпосылка аргумента Г. Оппи и П. Дрейпера о тождественности описания механики осуществления зла его объяснению неконсистентна на разных уровнях проблемы зла (теоретическом и феноменологическом); 4) точка зрения, в соответствии с которой зло рассматривается как проблема, актуальная исключительно для теистического мышления, представляет собой результат своеобразной инерции, свойственной интеллектуальной истории, и объяснение зла является одним из уязвимых проблемных узлов самого атеистического (и говоря более широко, секулярного) дискурса. В результате исследования проблемы объяснения зла (значение проблемы оправдания морали) в этической системе И. Канта установлено, что 1) переход от этического абсолютизма у И. Канта к радикальному сомнению в морали у Ф. Ницше и Ф.М. Достоевского закономерен; 2) проблема оправдания морали порождена противоречием между метафизической устремленностью морального сознания к спасению и моралью, закрепляющей раздробленность и несовершенство; 3) постулаты бытия Бога и бессмертия души в этической системе Канта — конструкция, решающая проблему оправдания морали; 4) уязвимым местом Кантова решения является искусственный и прагматический характер религиозных постулатов (в условиях деонтологизации идеи Бога в мысли Нового времени). В результате исследования сущностных черт теодицеи экзистенциального типа 1) установлено, что теоретическое рассмотрения проблемы зла зависит от экзистенциального уровня проблемы; 2) выделены феноменологические свойства мистического опыта, подлежащего теодицее экзистенциального характера; 4) установлено, что эти черты позволяют предложить решение экзистенциальной проблемы зла в рамках проекта антитеодицеи.