Аннотация результатов, полученных в 2021 году
Задача настоящего проекта – описать и проанализировать специфику, генеалогию и динамику дискурсов и нарративов о богохульстве, кощунстве и святотатстве в русской культуре. В хронологическом отношении проект охватывает период с начала XVIII в. до наших дней. Замысел проекта подразумевает перенос исследовательского внимания с вопросов религиозной и социальной нормы, дихотомии религиозного и секулярного, а также проблем юридического и идеологического толкования категорий богохульства, кощунства и святотатства на практики повседневного взаимодействия, равно как репрезентирующие / формирующие их нарративы (фольклорные, литературные, публицистические и т. п.) и иные дискурсивные формы. В этой перспективе богохульство и кощунство будут рассматриваться с процессуальной точки зрения – как формы коммуникации и социального взаимодействия между людьми, различными сверх- или нечеловеческими агентами и социальными институтами, выступающими в качестве независимо действующих акторов. В 2021 г. исследовательская работа велась в рамках следующих тематических направлений: 1. А. А. Панченко «Трансгрессия сакрального в крестьянской религиозной культуре XVII–XX вв.» (А. А. Панченко). 2. «Дискурсы кощунства и святотатства в эпоху советских атеистических кампаний» (Н. В. Петров). 3. «Нарушение границ советского сакрального в 1950-е – 1960-е гг.» (Ю. Н. Сенина). 4. «Семиотические и лингвистические идеологии богохульства и святотатства в современной культуре» (Е. А. Хонинева). 5. «Богохульство и святотатство в постсекулярных религиозных культурах современной России» (С. Т. Дроздов, Ю. Н. Сенина, С. А. Штырков) 6. «Риторика оскорбленных чувств и секулярная идеология в современной России» (Н. В. Петров). А. А. Панченко разработана теоретическая концепция, связывающая представления о богохульстве и святотатстве с особенностями и формами ритуальной агентности. Она основана на анализе ритуальной коммуникации со специальным вниманием к «агентности» реальных и воображаемых участников ритуального процесса, то есть к их когнитивным и социальным статусам и возможностям, определяющим порядок и полномочия в сфере поведенческих стратегий и принятия решений. Такой подход позволяет, понять, каким именно образом ритуал формирует и воспроизводит различные представления о субъектности, характерные для того или иного сообщества. Эта «агентная» модель не подразумевает отказа от идей Э. Дюркгейма и возвращения к концепции Э. Тайлора, где ритуал рассматривался как средство коммуникации с «духовными существами». Вера в духов или сверхчеловеческих агентов здесь оказывается вторичной по отношению к возможным социальным, психологическим или когнитивным функциям ритуала, формирующим поведенческие стратегии его участников. Специфика представлений о ритуальной агентности, характерных для конкретной культуры или эпохи, зависит от типологии ритуальных действий и их функций. В этом контексте идеи, мотивы, практики и т. п., связанные с трансгрессией сакрального и ее возможными последствиями, позволяют выявить не только космологические и моральные ожидания, ассоциирующиеся с не- или сверхчеловеческими агентами, но и функциональную специфику широко понимаемой ритуальной деятельности. В этом смысле представляется важным сравнительный анализ представлений о ритуальных агентах и взаимодействии с ними в религиозной и секулярной культуре. В российском контексте это сравнение подразумевает в том числе и анализ советской и постсоветской гражданской ритуалистики, где персонифицированные сверхъестественные агенты (икона, святой / святая) и т. п. заменяются аллегорическими (Свобода, Родина), коллективными (предки / потомки, жертвы войны, нация) или сверхчеловеческими (политические лидеры) персонажами. Можно предположить, кроме того, что представления о святотатстве и «оскорблении религиозных чувств», характерные для постсекулярной религиозной культуры, в существенной степени обусловлены особенностями гражданской обрядности с ее специфическими типами ритуальных агентов. Эмпирические исследования А. А. Панченко были посвящены этнографическим данным крестьянской культуры Нового времени, позволяющим выявить правила и нормы локальных «моральных экономик», соединяющих представления о священном, насилии и жертве в контексте конкретных обрядовых практик и повествовательных форм, связанных с почитанием икон и местных святынь. Сюжеты о заместительной жертве и происхождении сакральных локусов, а также культы случайно и преждевременно умерших мирян (как правило, детей или подростков), чьи останки по прошествии некоторого времени оказываются чудотворными, рассматриваются в контексте локальных космологий, подразумевающих взаимную социализацию людей и не- или сверхчеловеческих агентов. Темы жертвы и святотатства здесь указывают не на агрессию и насилие, а на обмен ресурсами позволяющий наладить прочные, предсказуемые и реципрокные связи с различными потусторонними существами. В этом контексте иудеохристианские «жертвенные нарративы», первоначально сформировавшиеся в контексте древних средиземноморских ритуальных культур, лишь отчасти адаптируются к локальным религиозным практикам, космологиям, социальным структурам и нормам. По результатам исследований подготовлена статья, принятая к печати в журнале «Quaestio Rossica». Н. В. Петровым был проведен анализ ранних советских слухов о готовящейся «Варфоломеевской (Еремеевской, Красной, Воробьиной) ночи» в контексте реакции общества на значимые социально-политические преобразования начала XX в. Такая реакция публичные тексты и выступления выражалась в массовых паниках в связи с ожидающимися расправами над различными социальными / этническими / конфессиональными группами и даже в попытках спастись от этих опасностей (уехать из города, спрятаться в лесу). Слухи имели широкое географическое распространение (от Украины до Дальнего Востока, от Петербурга до Северного Кавказа) и органично вписывались в общий контекст эсхатологических настроений, когда послереволюционный слом привычного порядка актуализировал представления о «последних временах». Кроме того, исследовался сюжет об окаменевшем святотатце-плясуне, известный в России как минимум с конца XIX в. и получивший особое распространение в 1956 г. в конкретной повествовательной форме. «Зоино стояние» 1956 г. оказывается наиболее устойчивой текстуализацией этого сюжета, поддерживающегося в 1960–1990-х годы популярной нарративной схемой о наказании святотатцев за осквернение святынь. На текстовое и сюжетное оформление, популярность и тиражирование этого сюжета в фольклорной среде оказывают влияние религиозные фольклорные нарративы; грешница получает конкретное имя: Зоя. В 1990-е и 2000-е годы «Зоино стояние в Куйбышеве» фиксируется в православном и медиа дискурсе, детализируется, обретает статус православной легенды (связанной с чудесами Николая Чудотворца) и становится «фольклорным брендом» Самары, основанном на «реальных исторических событиях». По итогам исследований была подготовлена статья, принятая к публикации в журнале «ШАГИ / STEPS». С. А. Штырковым проводились исследования различных группах этнических активистов в одной из республик российского Северо-Кавказского региона, а именно в Северной Осетии-Алании. Этнический активизм на данном этапе зачастую рассматривается различными социальными группами как протестное религиозное движение. На эту интерпретацию влияют анти- и постколониальный дискурс и идеологическая повестка дня, связывающая вопросы религиозной идентичности и политической лояльности. В центре этих споров находятся представления об этнической религии осетинского народа, будь то местная версия православного христианства или исконная осетинская религия дохристианского генезиса, сохранившаяся до наших дней в виде этнических традиций. Сторонники последней концепции утверждают, что распространение православия среди осетин следует рассматривать как результат духовной колонизации со стороны внешних политических сил – прежде всего России. Православные лидеры и многие простые верующие в Северной Осетии резко протестуют против такой трактовки роли православия в республике. В этих условиях любое публичное высказывание об осетинских этнических традициях со стороны неправославных этнических активистов воспринимается ими как прямая агрессия против православия. В этом контексте любой комментарий по поводу осетинской религиозной идентичности интерпретируется как прямое или косвенное заявление о том, что лежит в основе и должно определять лояльность осетин к России. По итогам исследований подготовлена статья, находящаяся на рецензировании в журнале “Religion, State, and Society” (Scopus). Ю. Н. Сенина исследовала роль дискурсов о сакральном и святотатстве в практиках почитания современных сакральных ландшафтов и объектов, формирующихся в контексте практик и идей нью-эйджа. Хотя нью-эйджерская космология и онтология теоретически не должны включать сколько-нибудь развитые представления о богохульстве и святотатстве, здесь также формируются специфические формы ритуальной агентности, осмысляемые в терминах мировоззренческого холизма и подразумевающие негативные последствия трансгрессии сакрального (нарушителя правил «наказывают» «естественные» или «космические» законы и т. п.). Тема трансгрессии сакрального имеет специфическое значение для практик совместного почитания и использования священных объектов различными религиозными группами, что довольно типично для постсекулярной религиозной культуры. По итогам исследований подготовлена статья, принятая к публикации в журнале “Journal of Ethnology and Folkloristics” (Scopus). Кроме того, Ю. Н. Сениной проводился сбор и анализ архивного материала в рамках темы «Нарушение границ советского сакрального в 1950-е – 1960-е гг.». В ходе проведенной работы удалось изучить и проанализировать 11 дел из фонда надзорного производства Генеральной Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде (ГАРФ), 24 дела из раздела «Правосудие. Надзор за законностью. Безопасность и охрана прав» Государственного казенного учреждения Республики Хакасия «Национальный архив». Специальное внимание уделялось материалам о семиотическом статусе портретов советских политических лидеров. В первый год реализации проекта исследовательская работа Е.А. Хониневой велась в двух направлениях. Первое направление представлено исследованием современных семиотических идеологий иконоборчества в их связи с секулярным и религиозным семиотическим насыщением сферы эстетики. В качестве этнографического примера в этом исследовании выступает социальный контекст рецепции реформ Второго Ватиканского Собора (1962-1965) и литургической реформы (1969) в Католической церкви в современной России и остро-негативная реакция на эти изменения со стороны консервативной группы католиков-традиционалистов, определяющие эти реформы как кощунственные по своему характеру. «Высокая», барочная, традиционная католическая эстетика в представлениях традиционалистов являет собой предикат религиозного авторитета, иными словами, является не «просто формой», некоей empty shell, но неотъемлемой частью транслируемых Церковью сакральных смыслов. Сторонники же демократизации церковной эстетики или обращения Церкви «лицом к народу» за счет близкого массовой культуре языка становятся в воображении традиционалистов новыми иконоборцами и протестантами. Свою же деятельность по возрождению и укреплению позиций ортодоксальной католической эстетики во всех сферах – от литургической до повседневной – они видят как наследие Контрреформации. Другое направление, намеченное в рамках первого года реализации проекта связано с исследованием лингвистических идеологий кощунства и святотатства и моральной жизни языка в современном российском публичном дискурсе. Конкретными сюжетами в данной области исследований стали речевые жанры оскорблений и извинений. Для этого было начато заполнение корпуса данных по медийным случаям публичных оскорблений, реакции широкой общественности, публичным извинениям, работа над которой продолжится в рамках второго года реализации проекта с привлечением методологических инструментов из области лингвистической антропологии и критического дискурс-анализа. В ходе работы подготовлена рецензия на монографию Марии Хосе де Абреу «The Charismatic gymnasium: breath, media, and religious revivalism in contemporary Brazil», принятая к печати журналом “Social Anthropology/ Anthropologie Sociale”. С. Т. Дроздов в 2021 г. исследовал значение концепта святотатства для последователей Православной Церкви Божией Матери Державная – одного из постсоветских новых религиозных движений. В ходе полевой работы в одной из общин церкви, а также изучения ее вероучительных текстов удалось прийти к выводу, что основной формой святотатства последователей движения выступает сознательное и неосознанное искажение «истинного» богородичного учения различными историческими и современными акторами. Представление о сознательном искажении учения оказывается важным, так как идея генеалогической связи с неискаженной «правильной» традицией, помогает последователям движения, возникшего в конце XX века, встроить его в гораздо более длительную историческую перспективу. Кроме того, представление о святотатстве как части скрытой борьбы институциональной Церкви против «истинной» веры оказывается для последователей движения одним из важнейших критериев для почитания какой-либо религиозной традиции прошлого в качестве предтечи современной Православной Церкви Божией Матери Державная. В ходе работы подготовлена рецензия на книгу Милены Беновской “Orthodox Revivalism in Russia”, принятая к печати журналом «Антропологический форум». Результаты исследовательской работы отражены в 18 докладах участников проекта на российских и международных конгрессах, конференциях и семинарах. Сведения о ходе работы над проектом размещаются на сайте Центра антропологии религии по адресу: https://eusp.org/car/projects

Аннотация результатов, полученных в 2022 году
Задача настоящего проекта – описать и проанализировать специфику, генеалогию и динамику дискурсов и нарративов о богохульстве, кощунстве и святотатстве в русской культуре. В хронологическом отношении проект охватывает период с начала XVIII в. до наших дней. Замысел проекта подразумевает перенос исследовательского внимания с вопросов религиозной и социальной нормы, дихотомии религиозного и секулярного, а также проблем юридического и идеологического толкования категорий богохульства, кощунства и святотатства на практики повседневного взаимодействия, равно как репрезентирующие / формирующие их нарративы (фольклорные, литературные, публицистические и т. п.) и иные дискурсивные формы. В этой перспективе богохульство и кощунство рассматриваются с процессуальной точки зрения – как формы коммуникации и социального взаимодействия между людьми, различными сверх- или нечеловеческими агентами и социальными институтами, выступающими в качестве независимо действующих акторов. В 2022 г. А. А. Панченко продолжил работу над анализом и разработкой теоретических подходов к изучению трансгрессии сакрального в различных культурно-исторических и социальных контекстах. Эмпирические исследования А. А. Панченко включали работу над материалами судебных и следственных дел XIX–XX вв., касающихся богохульства и святотатства. Результаты исследований показывают, что всплеск судебных дел о богохульстве приходится на конец XIX – начало XX вв., что в целом объясняется социальными и идеологическими процессами, происходившими в пореформенной деревне. Вместе с тем соответствующие материалы представляют важный источник для изучения крестьянских представлений о ритуальной агентности, а также отношения к священным изображениям. Особый интерес в этом контексте представляет собой специфика конкретных акциональных и вербальных форм «иконоборчества». Проведенные исследования позволяют говорить об особой роли матерной брани матерной брани в соответствующих практиках и дискурсах, связанных с крестьянским богохульством и иконоборчеством. В связи с этим была проведена исследовательская работа, посвященная религиозным, ритуальным и моральным контекстам матерной брани в России Нового и Новейшего времени. Н.В. Петров продолжил исследование советских атеистических кампаний, которые оказываются средой для формирования и закрепления в массовой культуре, литературе и медиа различных репрезентаций святотатства. Кроме того, Н. В. Петровым были проанализированы проанализированы 100 случаев осквернения Вечного огня в современной России. В своего рода “конфликтной ситуации” гнев и обида группы, формализуемые законодателем, связаны с формированием реакций, которые члены группы должны демонстрировать для блага группы. Эти реакции подчиняют себе как акциональную, так и дискурсивную сферы, так что одни действия и слова становятся обязательными, а другие — неприемлемыми. Само событие из личного, переживаемого становится общим и формальным, а знак этого события — Вечный огонь — теряет первоначальное значение. С. А. Штырков проводил исследования юридической (правозащитной) и активистской деятельности этнических нативистов Северной Осетии-Алании. В качестве основной гипотезы выдвигалась предположение, что как обращение отдельных групп традиционалистов в правоохранительные органы с требованиями защитить свои оскорбленные чувства, так и апелляции у общественному мнению по тем же вопросам, вызваны соперничеством внутри движения этнических активистов и желанием некоторых лидеров представить себя в качестве людей, способных на открытый конфликт с «сильными игроками» общественно-политического поля – республиканскими властями и местной епархией Русской православной церкви. Этот сюжет рассматривался на примере противостояния разных групп вокруг археологических раскопок вокруг средневековой часовни-склепа, расположенной в селении Нузал, а также проблемы символического контроля над городским пространством города Владикавказа. Второй год работы С. Т. Дроздова в рамках проекта был посвящен расширению фокуса, выработанного в рамках прошлогоднего исследования представлений об искажении учения и вероучительных текстов как форм богохульства и святотатства на материале Православной Церкви Божией Матери Державная (ПЦБМД). Обвинения в святотатстве, продуцируемые информантами, помимо самой риторики обвинения, содержат также определенные представления об агентности святотатца и сознательности его действий. Эти представления, в случае ПЦБМД, оказывали влияние на суровость наказания, которое, по мнению собеседников, ждет обвиняемых. При этом акторами наказания, в риторике последователей архиепископа Иоанна Береславского, выступают сверхъестественные агенты. Эти наблюдения привели С. Т. Дроздова к необходимости более подробного и широкого рассмотрения вопросов агентности в контексте наказания за святотатство: с одной стороны, речь идет об агентности акторов наказания, причем и сверхъестественных, как в случае ПЦБМД, так и естественных, то есть посюсторонних; с другой же – об агентности обвиняемых в святотатстве, представления о которой могут смягчить обвинительную риторику в их адрес. Ю. Н. Сенина продолжила разрабатывать тему «нарушение границ советского сакрального: вторая половина 1950-х — начало 1960-х». В своем исследовании Ю. Н. Сенина сосредоточилась на случаях порчи изображений советских вождей, в частности, на массовой порче портретов И. Сталина после ХХ съезда Коммунистической партии Советского Союза. Работа Е.А. Хониневой в рамках второго года реализации проекта была в основном сфокусирована на изучении медиатизированного жанра публичных извинений за действия, опознанные той или иной частью общественности как кощунственные. Работа Е.А. Хониневой в рамках второго года реализации проекта была в основном сфокусирована на изучении медиатизированного жанра публичных извинений за действия, опознанные той или иной частью общественности как кощунственные. В российском контексте опубликованные видео и фотографии в социальных сетях в последние годы стали основным предметом религиозной и моральной полемики, апеллирующей и к распространившейся благодаря соответствующей статье 148 УК РФ формулировке “оскорбления чувств верующих”, и к разнообразным категориям повседневного “морального” воображения. Однако если в наиболее известных случаях полемики о кощунстве в современных западных обществах взаимодействие между “оскорбленными” и “оскорбляющими” предстает как длительное идеологическое противостояние, сопровождаемое и эскалацией аффекта, и повторяющимися провокациями, и последовательной проработкой своей аргументации, то в российском случае подобные казусы, получающие более или менее широкую огласку, имеют иную коммуникативную структуру. Специфической особенностью этой структуры можно назвать жанр публичных извинений, комплементарный признанным кощунственными актам и во многих случаях следующий прямо за обвинениями в оскорбительности тех или иных действий. В ходе работы над проектом в 2022 г. исследовательским коллективом подготовлено более 10 научных публикаций, результаты исследований апробированы в 21 докладе участников проекта на российских и зарубежных конференциях. Основным итогом исследовательской работы в 2022 г. является тематический номер журнала «Этнографическое обозрение» «Икона и топор: богохульство, кощунство и святотатство в Pоссии Нового времени», включающий 6 статей, подготовленных участниками проекта. Ход исследовательской работы отражен на веб-сайте проекта: https://eusp.org/projects/bogokhulstvo-koschunstvo-i-svyatotatstvo-v-russkoy-kulture-xviii-xxi-vv-diskursy-narrativy-i-praktiki

Аннотация результатов, полученных в 2023 году
В течение 2023 года участники проекта занимались подготовкой рукописи коллективной монографии «Богохульство, кощунство и святотатство в русской культуре XVIII – XXI вв.: дискурсы, нарративы и практики», а также продолжали исследовательскую работу над индивидуальными научными темами. Результаты исследовательской работы отражены на интернет-странице проекта: https://eusp.org/projects/bogokhulstvo-koschunstvo-i-svyatotatstvo-v-russkoy-kulture-xviii-xxi-vv-diskursy-narrativy-i-praktiki В 2023 году А. А. Панченко продолжал заниматься индивидуальными исследованиями в нескольких тематических направлениях. Первое подразумевало завершение исследований судебно-следственных дел о святотатстве конца XIX – начала XX в. Второе касалось эволюции религиозно-мифологических представлений о матерной брани в современной русской культуре. Третье было связано с дискурсами о святотатстве в современных культах локальных святынь. Н.В. Петров сфокусировался на трех аспектах исследования, что позволило ему увидеть эволюцию дискурсов святотатства, кощунства и богохульства с конца XVIII века по 2020-е гг. Во-первых, проведенная архивная работа в Челябинском областном архиве с целью исследования святотатственных сюжетов XVII-XIX веков позволила описать 9 дел: в конце XVIII-начале XIX вв. богохульство вменяется прежде всего приверженцам старой веры, а обвинение становится поводом опознать иноверца, в середине XIX в и далее обвинение в богохульстве оказываются предметом спора между соседями и вписывается в бытовые или локальные дискурсы. Во-вторых, было завершено исследование советских атеистических кампаний 1958—1964 гг.. В-третьих, исследование 2023 года позволило вплотную подойти к пониманию границ понятий святотатства, богохульства и кощунства. Показывая, как расширяется в бытовой сфере применимость исследуемых понятий, Н.В. Петров проанализировал более 100000 употреблений и в СМИ и соцмедиа лексем «богохульство», «святотатство», «кощунство». Эти лексемы были рассмотрены на широком материале (для понимания того, как ведутся переговоры о сакральном в современной России). В 2023 году С. А. Штырков работал по двум направлениям тематики проекта. Он рассматривал конфликты и межрелигиозную полемику вокруг почитаемых сельских святынь в Северной Осетии. Помимо этого, в рамках изучения «советского сакрального» он начал исследовать, как в 1960-1970-е в СССР менялись идеология и практика коммеморативных практик, связанных с почитанием погибших на Великой Отечественной войне. В области почитания местных святынь, которые стали предметом напряженного противостояния между представителями различных религиозных групп в Республике Северная Осетия-Алания, его анализ основывается на предположении, что сложившаяся в социальной антропологии концептуальная рамка «общих святынь» (shared shrines) и дискуссия вокруг вопросов, касающихся причин конфликтов вокруг них, не учитывают того обстоятельства, что иногда святыни приобретают свою «конфессиональную идентичность» в ходе самого конфликта, практически не имея ее в ясно артикулированном виде до него. В рамках изучения коммеморативных практик СССР в 1960-1970 е годы анализ опирался на понятия «гражданской религии». Исследования С. Т. Дроздова были посвящены риторике защиты и нарушения границ секулярного сакрального в текстах и шире – деятельности антикультистского движения в постсоветской России. Представители последнего, как было показано в исследовании, активно используют в своей риторике обвинения в адрес новых религиозных движений идею о необходимости защиты светских ценностей, угрозу которым представляют так называемые «тоталитарные секты». При этом, преобладание текстов о необходимости защиты секулярного сакрального и, соответственно, посягательств на него со стороны обвиняемых религиозных сообществ над нарративами, в которых обвинение строится на религиозных основаниях, оказывается вне зависимости от религиозной или же светской аффилиации акторов, их производящих. Ю.Н. Сенина продолжила изучение нарушения границ секулярного сакрального на примере выставок современного искусства в России XXI века и развернувшихся вокруг них дискуссий. Эта тема исследования логически вытекает из темы изысканий предыдущих двух лет работы, в которых предметом изучения выступали богохульственные практики в отношении изображений портретов советских лидеров. А также вписывается в общий исследовательский интерес участников проекта к сакральному и святотатству в советской культуре, так как берет свои корни в советском прошлом. В процессе изучения выставок современного искусства в России XXI века, вызвавшие обвинения в «богохульстве» и обширную общественную дискуссию и ставшие поводом для обращения в правоохранительные органы, Ю.Н. Сенина более подробно остановилась на анализе двух выставок, которые проходили в одном из наиболее консервативных российских государственных художественных музеев — Государственном Эрмитаже — выставке английских художников братьев Чепмен «Конец веселья» 2012 года и выставке бельгийского художника Яна Фабра «Ян Фабр: Рыцарь отчаяния – воин красоты» 2016 года. С помощью концепции, предложенной голландским антропологом Джоджада Веррипсом, Ю.Н. Сенина рассмотрела, как концептуализировали свое возмущение и задетые чувства разные стороны (сотрудники Эрмитажа, православные верующие, прокуратура), а также, как они оспаривали и обосновывали «богохульственный» характер выставок. В 2023 году исследование Е.А. Хониневой было сфокусировано на том, каким образом обвинения в оскорблении чувств верующих и публичные извинения актуализируют локальные концепции агентности, интенциональности и морали на уровне юридической практики и публичной полемики. В теоретическом отношении этот вопрос разрабатывался с опорой на концепцию семиотических идеологий в их связи с представлениями о моральном субъекте, а также на исследования «народных» теорий интенциональности / теорий разума (theory of mind), выполненных в русле лингвистической антропологии. Исследовательская работа Е.А. Хониневой предполагала рассмотрение двух этнографических сюжетов. Первый из них связан с проблематикой публичных извинений в современном Дагестане – практики, распространение которой проблематизировало границы коллективной ответственности в республиканском обществе, а также связанные с институтом чести и репутации представления о субъекте Другое направление исследования было связано с вопросом о дискурсивном конструировании религиозного аффекта и образа трансгрессора в судебных документах. На материалах судебных решений по уголовным делам об «оскорблении чувств верующих» (ст. 148 УК) были рассмотрены особенности «перевода» религиозных эмоций и преступных мотивов в термины морали, который осуществляют правоприменители в условиях высокой неопределенности правовых категорий, затрагивающих сферу человеческих чувств.