Аннотация результатов, полученных в 2022 году
1) Коллективом проекта был проведен анализ современной отечественной и зарубежной литературы, посвященной месту семейной памяти и адаптации и/или интеграции мигрантов. Источником для этого послужили зарубежные исследования памяти мигрантов в рамках междисциплинарного направления memory studies. Была обоснована мысль, что теоретический и практический потенциал обращения к памяти миграционных сообществ способствовал не только трансформации исследовательской оптики memory studies, но и показал неизбежность существенных изменений в понимании онтологии самой коллективной памяти. Это нашло выражение в актуализации транскультурного поворота, ориентированного на преодоление методологического национализма и рассматривающего коллективную память не только в рамках определенных культур или сообществ, но и ее динамику за пределами культурных и социальных границ. Было проанализировано значение транскультурного поворота для исследований коллективной памяти мигрантов. 2) Коллективом проекта были разработаны методология и методики серии социологических исследований в трех макрорегионах России (Центральная Россия, Поволжье, Урал), направленных на изучение поколенческой специфики коллективной памяти в миграционных сообществах. Основной целью исследования являлось изучение межпоколенческой преемственности семейной памяти мигрантов, изучение наиболее актуальных каналов трансляции знаний о семейном прошлом, ценностей и практик семейной памяти в контексте взаимодействия нескольких поколений мигрантов. Данная цель потребовала обращения к количественным (анкетирование) и качественным (интервьюирование) методам. 3) В ходе первого года выполнения проекта коллективом были проанализированы теоретические вопросы публичного дискурса миграционных сообществ в сфере коллективной памяти в контексте исследования особенностей применения понятия «мнемоническая адаптация» и «режим видимости». Было выявлено, что транснациональная парадигма и ее отказ от методологического национализма заставляют современных исследователей перенаправлять исследовательскую оптику на кросс-граничные и мультилокальные процессы и практики, учитывать сложность самого принимающего общества и важную роль культуры и традиций страны исхода в повседневных практиках сообществ мигрантов. В этой связи участниками проекта было раскрыто важное значение пространства коллективной памяти как среды взаимодействия принимающего общества и внешних мигрантов в рамках публичного дискурса, а также теоретические возможности использования нового термина «мнемоническая адаптация» применительно как к принимающему обществу, так и к сообществам мигрантов. На основе четырех сценариев динамики культурной памяти в ситуации миграционных потоков нами были выявлены и проанализированы четыре модели мнемонической адаптации. Было выявлено, что производной от указанных моделй является степень акторности миграционного сообщества в социальном пространстве, которая в свое очередь задает соответствующий режим видимости мигрантов в публичном дискурсе принимающего общества. 4) В ходе выполнения проекта были предприняты усилия по концептуализации миграционного сообщества в качестве мнемонического актора. Было выявлено, что процесс трансформации сообществ мигрантов в мнемонических акторов, с одной стороны, связан с особенностями миграционных потоков, а с другой стороны связан со спецификой политики инкорпорирования и политики памяти принимающего общества. В этой связи проанализированными нами ранее модели мнемонической адаптации (слабый градиент-низкая плотность, сильный градиент-низкая плотность, слабый градиент-высокая плотность, сильный градиент-высокая плотность) задают специфику стратегий миграционных сообществ как акторов политики памяти в принимающем обществе. 5) На основании проведенного социологического исследования в пяти регионах России была выявлена внутренняя неоднородность мемориальных практик и потенциальные конфликты внутри миграционных сообществ на основе различных стратегий репрезентации прошлого. Были выявлены существенные различия между поколениями мигрантов в оценке изменения образа жизни после переезда, в уровне вовлеченности в религиозные традиции страны исхода, в предмете ностальгии. В зависимости от направленности актуальной российской интеграционной политики, дискурсов медиасреды принимающего общества в России и тенденций развития российской исторической культуры дальнейшее использование образов семейной памяти мигрантов может иметь как конфликтогенный потенциал, так и выступать площадкой для диалога с другими локальными сообществами памяти. 6) На основе использования методов интервью и анкетирования была изучена семейная историческая культура групп мигрантов Татарстана в контексте её взаимодействия с региональными и общероссийскими мемориальными практиками, а также влияния исторической политики стран исхода. Изучены официальные попытки конструирования памяти «старшего поколения» иммигрантов в Республике Татарстан путем анализа исторической политики Дома Дружбы народов г. Казани. Выявлено, что предлагаемые государственными органами образы памяти официально позиционируются, как разделяемые всеми возрастными группами иммигрантов, и основываются на примордиальном понимании этничности и основных сюжетов прошлого. 7) В целях изучения взаимодействия исторической памяти иммигрантов с региональными и общероссийскими мемориальными практиками, были определены особенности представлений о иммигрантах в системе российского этнического федерализма. Было выявлено, что характерное для отечественной действительности деление населения по этническому принципу во многом является развитием практики деления людей на сословия в Российской империи. Отсюда неизбежна иерархизация, которая выразилась, например, в делении СССР по национальному признаку на союзные и автономные республики, края и т.д. Отражением этой иерархии явилась и иерархия исторической памяти, когда внутри общесоюзного исторического нарратива находились ранжированные истории отдельных народов, в образах которых историческое пространство совмещалось с территориальным, в результате чего иммигрантам адаптироваться было потенциально сложно. В современной России также имеется практика этнофедерализма, а в федеральном «историческом каноне» можно зафиксировать следы этнической иерархии (в нормативных документах закреплены понятия «государствообразующий народ», «титульные этносы» и т.д.), что, также как и в СССР, затрудняет «мнемоническую» адаптацию иммигрантов (впервые в литературе выдвинута гипотеза об общих «индоевропейских» тенденциях данного явления), и подтверждает предложенную гипотезу о перспективности актуализации семейной памяти иммигрантов, что «отсекает» последних от этнических иерархий. 8) Впервые в научной литературе были намечены контуры мнемонической адаптации и интеграции иммигрантов через актуализацию исторических краеведческих знаний той конкретной местности, в которой они находятся. Было отмечено, что краеведческие рассказы о прошлом и семейная память иммигрантов занимают почти одинаковый статус перед официальной государственной, в том числе и региональной, историей, и ныне являются важнейшими составляющими становления российского гражданского общества. Актуализация на новом месте жительства краеведческих знаний поможет иммигрантам создавать новую семейную историю, наделять особым символическим значением культурные и природные объекты вокруг себя, что приведет к диффузии местной истории и исторической памяти иммигрантов, чего на более высоком, государственном, уровне, как показал опыт анализа советского и российского этнофедерализма, достигнуть гораздо сложнее.

Аннотация результатов, полученных в 2023 году
1. В ходе второго года выполнения проекта был изучен публичный дискурс миграционных сообществ в сфере коллективной памяти в России. На примере музейного пространства города Москвы были проанализированы особенности дискурсивных стратегий и режимы видимости памяти миграционных сообществ, а также оцениваются их возможности выступать в качестве акторов политики памяти. Сравнительный анализ практик музеефикации и экспонирования миграционных сообществ и диаспор позволили говорить о существенной специфике режима видимости памяти миграционных сообществ в России, который представляет собой комбинацию образов прошлого страны исхода, и отдельных голосов автобиографической и семейной памяти мигрантов. В этом российское миграционное общество отличается от зарубежных аналогов, практики музеефикации которых ориентированы на репрезентацию политики инкорпорирования коллективных воспоминаний мигрантов в принимающем обществе. На данный момент повышение степени акторности миграционных сообществ в данной сфере не является значимой целью ни для принимающего общества , ни приоритетной целью для самих сообществ мигрантов. Ключевую роль в репрезентации коллективной памяти сообществ мигрантов продолжают играть институты памяти крупнейших диаспор России, что способствует воспроизводству параллельных сообществ памяти мигрантов и местного населения. Институционализация коммеморативных практик у различных диаспор и сообществ мигрантов в России демонстрирует существенные отличия, где в наибольшей степени ориентированными на интеграцию и межкультурный обмен оказались армянская и азербайджанская диаспоры Москвы. Наиболее продуктивной формой презентации коммеморативных практик миграционных сообществ в современных условиях оказалось создание цифровых музеев и выставок в сети Интернет. 2. На основе результатов проведенного социологического исследования в пяти регионах РФ были выявлены общероссийские тенденции трансформации межпоколенческой динамики коллективной памяти миграционных сообществ в российской перспективе. Был подтвержден вывод о существенном влиянии межпоколенческой динамики на конфигурацию практик и нарративов семейной памяти. При этом важным фактором современного российского миграционного общества остается доминирование трудовой миграции, что накладывает отпечаток на особенности коммеморативных практик мигрантов, где роль первого поколения все еще является ключевой. В этом и состоит принципиальное отличие российского случая от глобальных тенденций трансформации семейной памяти мигрантов, где представители полуторного и второго поколения уже становятся важными участниками общественной жизни принимающих стран. Как и за рубежом, нами зафиксировано возрастание роли медиатехнологий и социальных сетей, активно участвующих в процессе конструирования коммемораций страны исхода, а также усиливающих их ностальгический эффект семейных воспоминаний и романтизацию памяти о стране исхода. В современной России продолжают сохраняться «параллельные» сообщества памяти: мигрантов и принимающего общества. В отношении мигрантов это нашло выражение в их открытости только русскому языку, в то время как отношение к российским традициям и праздничной культуре можно было скорее охарактеризовать как нейтральное. Наиболее открыты российским праздникам оказались представители второго поколения, а наименьший интерес проявили представители полуторного. Среди представителей всех поколений зафиксирован высокий уровень положительного отношения к традициям страны исхода, где именно семейные коммеморации традиций оказались одним из важнейших факторов сплоченности сообществ мигрантов. Анализ интервью позволил сделать вывод об отсутствии кризиса самоидентификации в связи с эмиграцией информантов первого и полуторного поколения из страны исхода, однако по мере движения от первого поколения к полуторному наблюдается постепенный уход от ностальгических воспоминаний о стране исхода в целом к ностальгии по отдельным вещам и практикам. Обращение к поколенческим особенностям трансляции и воспроизводства семейной памяти выявил возрастание различий между первым и вторым поколением, что нашло отражение в снижении интереса второго поколения к религиозным традициям, семейным историям и эмоциональным образам страны исхода, нейтральном отношении к семейным реликвиям, а также снижении интереса к семейным коммеморациям, связанным с практиками хранения и коллективного просмотра семейных фотографий. На основе трех наиболее распространенных способов отношения с семейным прошлым у второго поколения (нежелание перенимать, некритическое восприятие традиций, со-производство общего смысла) выявлены потенциальные конфликтогенные зоны в межпоколенческих отношениях по поводу общих семейных воспоминаний. 3. На основе выявленных четырех моделей мнемонической адаптации была определена специфика мнемонической адаптации в современных российских условиях. В рамках российского кейса было показано, что наиболее подходящей для сложившейся ситуации в современной России является третья модель мнемонической адаптации «Слабый градиент – Высокая плотность». И россияне, и мигранты в настоящее время стремятся воспроизвести «параллельные» сообщества памяти, где одна сторона сохраняет вынужденный нейтралитет по отношению к другой, а другая не может указать свое важное место в практике конструирования новой российской идентичности. Выявлено, что светские праздники в России, как и повседневные кулинарные практики, остаются актуальными сферами транскультурного обмена. На примере Республики Татарстан было изучено влияние региональных и федеральных факторов на образы памяти иммигрантов. Было установлено, что различные региональные и федеральные факторы образуют государственный канон исторической памяти, который взаимодействует не столько с «высокими» образцами историй «стран исхода» иммигрантов, сколько с их семейной памятью (т.к. семейная идентичность для иммигрантов оказалась более значимой, нежели этническая). 4. Было установлено, что образ «миграционного сообщества» – это созданный государством в целях «упорядочивания» структуры населения конструкт, а не воспринимаемая самими иммигрантами «реальность». То, что условно можно назвать «миграционным сообществом», представляет собой «мозаику» семей иммигрантов со своими «изолированными» хронотопами. Доказано, что «история старших» («приписываемая» государственными органами «страны приема» иммигрантам) чаще используется для «ритуального проговаривания» представителями старших поколений в официальных ситуациях. Представители младших поколений «ритуально проговаривают» основные региональные и федеральные компоненты истории России в официальных ситуациях контроля (например, на экзаменах в школе или ВУЗе). 5. На основе проведенных исследований были разработаны рекомендации для региональных органов власти, где были представлены оценка и описание сложившейся ситуации, а также выявлена наиболее продуктивная стратегия трансформации региональных политик памяти в ситуации миграционного общества в России. В условиях российского социума события последних десятилетий продемонстрировали исчерпанность как имперской, так и национальной моделей интеграции мигрантов, поэтому насущной задачей становится теоретическое осмысление и формирование практических рекомендаций по реализации локальной модели интеграции, в рамках которой основными субъектами культурной памяти выступают локальные сообщества. В случае сообществ с механическим типом солидарности, к которым относится деревенский сегмент российского социума, оптимальным является выбор родового локального сообщества в качестве субъекта миграционного взаимодействия и, соответственно, определенных мемориальных практик. В случае обществ с ярко выраженной органической солидарностью и повышенным уровнем индивидуализации («города-миллионники») предпочтительнее оказывается соседская община, консолидирующаяся на основании совместного проживания и общности повседневных социальных практик.