Аннотация результатов, полученных в 2022 году
Исследование политики памяти в отношении русского наследия во Внутренней Азии проводилось по трём основным географическим направлениям: Монголия, провинция Хэйлунцзян КНР и Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР. Значительная часть исследования проводилась в условиях закрытых границ (граница РФ и КНР не открыта и сегодня), что в итоге наложило свой отпечаток на его характер. Сбор эмпирического материала проводился на основе сетевого взаимодействия с коллегами из КНР. Поездка в Монголию, в свою очередь, стала возможна лишь в начале мая 2022 года. В ходе исследования удалось собрать три группы эмпирического материала: высказывания политических деятелей Монголии и КНР о роли русской диаспоры, блок политических текстов, созданных русской эмиграцией, а также итоги мониторинга состояния русских и советских мемориальных объектов (кладбища, памятники, музеи, топографические названия). https://rupolitology.ru/politika-pamjati-v-vostochnoj-azii/ К концу 2022 года удалось завершить сбор эмпирики по столицам изучаемых регионов: городам Улан-Батор, Харбин и Урумчи. Были выявлены схожие тенденции в сфере положения советских памятников в Улан-Баторе и Харбине. Важно отметить, что все они, а это 24 объекта, имеют особый политический статус и востребованы местными властями в процессе коммеморации. Отдельно нужно выделить памятники в Урумчи, важнейшим из которых является русское кладбище эмигрантов первой волны. Его значение для осмысления мемориального пространства русского мира Внутренней Азии так велико по причине того, что именно оно является самым западным мемориальным объектом в наиболее закрытом регионе Китая. Здесь же можно упомянуть, что Харбин до пандемии являлся одним из центров туризма. В ходе наблюдений в Монголии мы констатировали динамичность ситуации с русскими/советскими мемориалами. https://iq.hse.ru/news/707350477.html Большинство мемориалов воинской славы по-прежнему вовлечены в коммеморативные акции, приуроченные к 9 мая. На протяжении последних 5 лет представители политической элиты Монголии систематически высказывались об общем историческом вкладе в победу и с российской, и с монгольской стороны. В целом, опираясь на метод картографического моделирования с ориентацией на семиотику, мы можем утверждать, что на территории изучаемого региона существует единое мемориальное пространство русского наследия. Оно функционирует преимущественно в формате «холодной памяти». Отдельным блоком исследования идёт изучение памятников политико-философской мысли русской эмиграции. В сущности, это отдельное исследование внутри основного. Оно было необходимо для того, чтобы понять доктринальный фундамент создания и уничтожения физических мемориальных объектов. Интерес представляли и текстовые источники, содержащие информацию о памятниках прошлого, которые не сохранились до нашего времени. В этой ситуации продуктивным оказался дискурс-анализ харбинского издания «Луч Азии». Основным результатом проведённого исследования стало подтверждение гипотезы об едином пространстве русского историко-культурного наследия во Внутренней Азии. Изначально эта гипотеза опиралась на исторические данные о том, что мемориалы в этом регионе создавались эмигрантами, местами исхода которых были Сибирь и Дальний Восток. Единство в характере мемориальных объектов и памятников печатного наследия прослеживается и в настоящее время. Сегодня мы можем утверждать, что в регионе сформирован мемориальный консенсус относительно прошлого русской диаспоры. В рамках проекта мы сформулировали собственную дефиницию понятия мемориальный консенсус. Под мемориальным консенсусом мы понимаем определённое формальное или неформальное соглашение между государствами или внутри общества по поводу принятия или непринятия символов прошлого, а также интерпретации исторических событий. Мемориальный консенсус обеспечивает бесконфликтность отношения к местам памяти и их использованию. Более того, это соглашение регламентирует то, каким образом наиболее приемлемо для всех сторон могут использоваться те или иные мемориалы или памятные даты, связанные с общей историей. https://www.sbras.info/news/uchenye-issleduyut-russkie-pamyatniki-v-memorialnom-prostranstve-vostochnoy-azii В ходе проекта были проанализированы политические документы, регламентирующие политику в отношении русских и советских мемориалов. Сделаны переводы с китайского и монгольского языков. Начата работа по формированию объясняющей концепции политики мемориального консенсуса в Азии. В дальнейшем данный опыт может быть применён на уровне принятия политических решений в сфере коммеморации. https://eurasia.expert/kak-v-vostochnoy-azii-sokhranyayut-rossiyskoe-kulturnoe-nasledie/

Аннотация результатов, полученных в 2023 году
В 2023 году коллективом проекта были проделаны следующие работы: Проведено масштабное исследование легендарной топологии русского мира во Внутренней Азии. В частности, проделана работа по компаративному анализу мемориальных политик в Монголии и КНР. В этом же году исследователям проекта удалось посетить страны изучаемого региона. Однако основная часть материалов была собрана на территории Российской Федерации. При работе с проблемой политического забвения большая часть данных была получена из русскоязычных изданий Харбина 1920–1930-з годов. Эти издания были депонированы в российских библиотеках и музеях в 1990-е годы. Эти тексты удалось проанализировать, выделить в них нарративы, касающиеся памяти и памятников, что позволило проработать забвение и практики демонтажа мемориалов белой эмиграции. Большое внимание было уделено тематике северокорейских мемориалов советским солдатам. Особенно актуальной в политическом пространстве данная тема стала в период официальных встреч руководителей России и КНДР. Наш проект сфокусировался на актуализации памяти о советском присутствии в Маньчжурии и Корее. Сегодня эта память имеет большое значение для поддержания порядка, установившегося после Второй мировой войны. В итоге удалось сформировать компаративный вывод о положении российского наследия в регионе. Результаты этого обобщения были представлены в рамках научно-популярного обзора в издании «Регионы России». В рамках научных конференций участниками проекта было сделано несколько докладов по теме гранта. В докладах были затронуты проблемы утраченных памятников русской эмиграции в Маньчжурии. Доклад о Евразии как пространстве памяти получил широкий резонанс, поскольку целый ряд теоретиков евразийства работали над этой концепцией в Маньчжурии в первой половине ХХ века. Большой отклик у китайских и монгольских учёных вызвало выступление по теме проекта на Восточноазиатском форуме по противодействию фальсификации истории. Руководителем проекта по основной теме гранта был сделан научный доклад на большом учёном совете Бурятского государственного университета им. Д. Банзарова. Фактически был дан обзор исследования, описаны его этапы и представлены полученные данные. В рамках доклада были также обозначены перспективы дальнейшего развития темы гранта. Большая работа была проделана по изучению архитектурного наследия русского мира во Внутренней Азии. При проведении исследовании мы опирались на гипотезу о том, что мемориальная архитектура по своей природе политична. Её политическое значение особенно важно при изучении мест памяти и пространств памяти. В этом плане интересен исследовательский кейс, посвящённый сравнительному изучению зданий Русско-китайского банка. Проведённый анализ в очередной раз подтвердил тезис о существовании единого пространства памяти русского мира в изучаемом регионе. Это обеспечило основу для анализа ментальных карт, создаваемых мемориальными акторами при демаркации символических границ внутри региона. В целом работа, проделанная за 2023 год, сочетала использование и узкоспециальных политологических методов и подходов к исследованию, и исторических, и социологических. Например, при изучении сообщества советских военных, служивших в МНР, были использованы методы качественного социологического исследования. Наиболее продуктивным в контексте исследования оказался метод биографического интервью. Он позволил дополнить имеющийся массив данных и раскрыть наиболее сложные аспекты трансформации воспоминаний. Не менее важным оказался метод наблюдения за мемориальными объектами. Этот метод предполагает, как непосредственное личное наблюдение и фиксацию состояния памятника, так и наблюдения через системы общедоступных картографических сервисов в сети интернет. Всё перечисленное составляет работу, проделанную коллективом за 2023 год.