Аннотация результатов, полученных в 2022 году
Целью первого этапа проекта было определение роли эпидемий и пандемий как внезапных факторов в социально-экономической динамике, выявление причин появления таких факторов и систематизация последствий неожиданного и разрушительного воздействия. Охарактеризованы теории трансформации в целях определения в них места неожиданных факторов как причин преобразований социально-экономических систем, детально были проанализированы теории регионально-отраслевой динамики и рынка труда как составляющие теорий трансформации. Это теории катастроф, патоэкономики, переходной экономики, циклов, эволюционная и институциональная теория, синергетический и цивилизационный подходы. Определено, что, как правило, теории не рассматривают специфику реагирования социально-экономической системы на воздействие непредсказуемых факторов. Например, теория катастроф не рассматривает воздействие внезапных факторов на систему, возможно приводящих ее к катастрофе (или трансформации): напротив, именно постепенное воздействие приводит к трансформации, а если воздействие постепенное, значит катастрофу можно предугадать. Сравнительный анализ особенностей эпидемий и пандемий, от проходящих в мировой истории, от "Афинской чумы" (430-426 гг. до н.э.) до СПИДА и коронавируса, их вероятных причин, специфики течения и последствий показал, что наиболее распространенными предпосылками разных, но похожих по катастрофичным последствиям событий, были, в отличие от причин вооруженных конфликтов, чаще всего неэкономические предпосылки: экономика имела косвенный характер влияния и являлась скорее предпосылкой непосредственных причин эпидемий и пандемий - перенаселения и неблагоприятных погодных условий, которые приводили к голоду и пандемии. Соответственно экономические мотивы выступали причиной роста плотности населения, что служило основанием для массового распространения инфекций. При этом причины пандемий медленно изменялись по ходу истории и уже для COVID-19 это были: разбалансированность экономического роста и экологической стабильности; отсутствие предосторожности при расширении контактов (как человека, так и домашних животных) с дикой природой при реализации, в частности, экономических целей; неравномерность экономического роста, высокая дифференциация населения по доходам и высокую бедность; низкая доступность для половины населения ресурсов для удовлетворения минимальных потребностей; глобализация, размытие границ и связанное с ней снижение глобальной устойчивости; высокая плотность населения в местах проживания, а точнее – скученность людей, как правило, с низкими доходами. Специфика течения пандемий характеризовалась как сходными признаками, так и своими особенностями: по площади распространения наиболее масштабные пандемии - "Афинская чума" (430-426 гг. до н.э.), "Юстинианова чума" (541-750 гг.), Черная смерть (1347-1396 гг.), со второй по пятую пандемии холеры, "испанка", СПИД; по числу жертв наиболее масштабные пандемии - Антонинова "чума" (160-180 гг.), Черная смерть, Чума 1654-1657 гг., третья пандемия холеры, "испанка", СПИД. Кроме того, пандемии имели цивилизационные последствия: "Афинская чума" привела к закату эллинской цивилизации, "Юстинианова чума" - к упадку Византийской империи, Черная смерть - к разрушению феодального строя в долгосрочном плане. При этом наиболее специфичными явлениями, сопровождающими пандемии в истории, были: прерывание торговых связей между населенными пунктами и странами; преимущественное поражение население городов, иногда исключительно сельской местности; голод; восстания населения и военные конфликты, в ряде случаев пандемии прерывали действующие военные конфликты; резкий дефицит рабочей силы - увеличение заработных плат; снижение объемов производства продукции и услуг - снижение объема налоговых поступлений; инфляция; противоэпидемические мероприятия (с IV века), карантины, распространяемые, главным образом, на малоимущих, разделение городов на изолированные друг от друга кварталы; учреждение специализированных больниц. Наиболее характерными экономическими последствиями пандемий в истории были: снижение ВВП, но повышение ВВП на душу населения; снижение интенсивности и объемов сельского хозяйства, промышленности, торговли, строительства; снижение надежности транспортных связей; на первом этапе пандемии - инфляция, далее возможно заметное снижение цен из-за пониженного спроса; увеличение стоимости рабочей силы при сокращении ее численности. В свою очередь для COVID-19 краткосрочными последствиями стали: сокращение доходов подавляющей части населения; повышение и уровня абсолютной бедности, при этом рост доходов сверхбогатых граждан; рост социального неравенства; значительное сокращение экспорта большинства стран; принятие изоляционных мер резко ускорило цифровизацию массы экономических и социальных процессов – началась цифровая трансформация. Выявлены также и долгосрочные последствия: вероятная смена приоритетной общественной модели; к началу пандемии большинство стран склонялись к неолиберальной модели как стадии позднего капитализма в содержании которой идейные и политические приоритеты расставлены в пользу конкуренции, а не солидарности, созидательного разрушения при невмешательстве правительства, экономического роста вместо социального благосостояния; осознание, что рассматриваемая пандемия является катализатором размывания понятия «частная собственность» и «персональные данные». Исследованы вопросы соотношения секторов производства товаров и услуг в европейских странах, от которого во многом зависит и эффективность функционирования социально-экономической системы в период стабилизации, и успешность противодействия шоковым, кризисным факторам. Отмечено, что в период экономического кризиса наименее подвержены негативному влиянию отрасли сферы информационных и коммуникационных услуг. Производственный сектор менее устойчив, особенно это касается добывающих отраслей из-за резкого снижения цен. Обрабатывающие производства также терпят спад. Вместе с тем, наибольший рост в последние 10 лет демонстрируют отрасли информационно-коммуникационных услуг (https://www.mdpi.com/2227-7099/10/6/148). Выявлены последствиях для регионально-отраслевой структуры экономики России, вызванных разрывом длинных цепочек добавленной стоимости в период пандемии COVID-19: наибольшая положительная динамика в группе отраслей сельского и лесного хозяйства, рыболовства из-за относительной независимости от глобальных цепочек добавленной стоимости. По группе добывающей промышленности положительная динамика в первый ковидный год была зафиксирована лишь в 26,8% субъектов, обрабатывающей промышленности – также в большинстве субъектов был отмечен спад: 53,7% субъектов. В торговле и общественном питании наибольшее количество регионов с отрицательной динамикой: 71 субъект (86,6%). В строительстве ситуация выглядела несколько лучше: с положительной динамикой 2020 г. закончили 54 субъекта (66%). Впервые определены сравнительные особенности динамики социально-экономических моделей в условиях пандемии COVID-19. Было выявлено, что страны китайской модели приняли ограничительные меры с высоким индексом строгости; страны японской модели использовали уникальные методы управления толпой; страны скандинавской, немецкой и англо-саксонской моделей прибегали к беспрецедентным денежным вливаниям в социальную и экономическую сферы. Выявлено, что карантинные меры в итоге обходятся странам дешевле, чем денежные вливания. Показано, что снижение индекса пандемической неопределенности стабилизировало экономическое поведение населения и бизнеса и увеличило объем экспортно-импортных операций. Определено, что пандемия повлияла на экономику опосредованно через уровень неопределенности и жесткость превентивных мер (https://www.mdpi.com/2227-7099/10/11/278).

 

Публикации

---