Аннотация результатов, полученных в 2022 году
По результатам исследования, проведенного в 2022 г. в рамках проекта «Иерархическая модель стресса: структурные особенности в детском и подростковом возрасте», теоретически обоснованы социально-психологические конструкты «оставленности» и «вовлеченности», характеризующие переживание ребенком повседневного и травматического стресса. Показано, что феноменология «оставленности» проявляется в социальных ситуациях, которые считаются нормативными (например, воспитание ребенка прародителями). Вызванный ими стресс, касается отношений родитель—ребенок, в которых происходит искажение ролевой структуры семьи, возникает ограничение эмоционального контакта ребенка с отцом и матерью. Стресс ребенка проявляется в виде реакции на чувство «оставленности», что в совокупности влияет на формирование индивидуального опыта и своего места в личной и семейной истории, на построение межличностных отношений и чувство уверенности в себе. В целом «оставленность» понимается как переживание разной степени эмоциональной отстраненности, ненужности, невключенность ребенка в привычные нормативные (социальные) отношения, которая связана с нивелированием или искажением взрослым социальных ролей ребенка (ролевой структуры взаимодействия) и ослаблением эмоциональных и коммуникативных связей в рамках этого взаимодействия. В отличие от конструкта «оставленность», «вовлеченность» трактуется как принудительное физическое или эмоциональное включение ребенка в ненормативные социальные отношения, предполагающее выполнение им атипичной социальной роли и возложение на него сопутствующих этой роли обязательств, не соответствующих уровню физической, социальной и психической зрелости ребенка. Вовлеченность проявляется в ситуациях воздействия на человека стрессоров высокой интенсивности (эмоциональное, физическое, сексуальное насилие, угрожающее жизни заболевание у взрослого, военные действия, и др.). Теоретический анализ проблемы детского стресса и проведение эмпирического исследования позволили проверить одну из гипотез, подтверждающих актуальность концептуализации детских переживаний в виде создания иерархической модели стресса. На выборке детей (n=132) в возрасте 8-12 лет — 61 девочка и 71 мальчик, было верифицировано предположение о наибольшем соответствии самооценки и косвенной оценки стресса у детей младшего школьного возраста в случае, когда стресс косвенно оценивается как негативное состояние. Предполагалось, что при косвенной характеристике стресса как позитивного состояния его прямая оценка ребенком окажется ниже, чем у детей, оценивающих стресс как негативное явление. Косвенная оценка стресса измерялась с помощью проективной методики «Цветовой тест отношений» (ЦТО) Е.Ф. Бажина и А.М. Эткинда; самооценка стресса (прямая оценка) измерялась с помощью детского варианта «Шкалы воспринимаемого стресса» (ШВС-Д). В исследовании были использованы и другие методики. Результаты исследования показали, что дети в возрасте 8-12 лет способны оценивать стресс дифференцированно: негативно – как дистресс, и позитивно – как эустресс. В зависимости от степени актуальности стрессовой ситуации для ребенка и негативной ее косвенной оценки показатели самооценки стресса меняются. У детей, воспринимающих стресс как актуальную для них ситуацию, при косвенной оценке стресса как негативного события, самооценка стресса оказывается на высоком уровне; если стрессовая ситуация косвенно оценивается как позитивное событие, самооценка стресса ребенком не достигает средних значений по выборке, оказывается низкой. При этом позитивная оценка стресса может выступать и показателем успешного с ним совладания, и говорить о психологических защитах, препятствующих преодолению ребенком чувства тревоги и состояния напряжения.

Аннотация результатов, полученных в 2023 году
С целью построения иерархической модели стресса в детском и подростковом возрасте теоретически осмыслены и гипотетически выделены основные уровни стресса: неосознаваемые уровни переживаний (уровень проекции стресса на несуществующий живой объект и уровень проекции стресса на существующий живой объект) и осознаваемые уровни (уровень самооценки стрессового состояния и уровень рациональной оценки стрессового состояния). Рациональная оценка стресса осуществлена с помощью анкет «Стресс», на вопросы которых отвечали дети, подростки и взрослые. Общая выборка исследования 243 чел.: 88 детей 10-11 лет, 55 подростков 12-15 лет, 100 чел. взрослых 23-72 лет. Оценка взрослыми переживаний детей частично совпала с оценкой самих детей, прежде всего, в переживании ребенком чувства страха в стрессовой ситуации. Стресс подростка взрослый связывает с переживанием раздражения и грусти, а подросток – с тревожностью, страхом и обидой. Взрослые респонденты склонны приписывать детям и подросткам такие способы совладания со стрессом, как обращение за поддержкой к родителям, другим значимым взрослым и друзьям, отвлечение и разрядка, тогда как дети выбирают отвлечение, помощь друзей и решение проблем, что типично и для подростков. Основное исследование проведено на выборке детей 8-11 лет (n=138 чел.) и подростков 12-14 лет (n=106 чел.). Использовались методики: Шкала воспринимаемого стресса для детей, Цветовой тест отношений (ЦТО), тест Розенцвейга, тест Рисунок несуществующего животного. Процедура исследования предполагала использование ЦТО при работе со всеми методиками, что позволило сопоставить данные разных тестов между собой. Выделены типичные стрессовые ситуации: эмоциогенная ситуация; непривычная, незнакомая ситуация; ситуация оценки; ощущение беспомощности; утрата; ссоры, конфликты; несправедливость, пристрастность; кражи; природные явления и другие происшествия; покинутость, оставленность; травма, болезнь. Доказано, что вне зависимости от возраста и уровня дистресса в качестве стрессовой чаще всего упоминаются ситуации оценки и беспомощности. При анализе возрастных различий оказалось, что дети, испытывающие дистресс, чаще упоминают ситуацию утраты, а подростки — переживание покинутости и оставленности. Для построения иерархической модели стресса был проведен анализ типичных оценок стрессовой и тревожной ситуаций детьми и подростками; использовались различные методические средства, которые позволили дифференцировать оценки по уровню их осознанности. Показано, что при отсутствии контроля фактора «возраст» стрессовая и тревожная ситуации однозначно оцениваются как негативные и незначимые для ребенка и подростка на сознательном уровне; снижение уровня осознанности ответов сопровождается появлением вариативности в переживании стресса и тревоги как детьми, так и подростками. Анализ возрастных различий позволил дифференцировать детский и подростковый стресс: на сознательном уровне дети оценивают стресс либо как позитивный и актуальный для них, либо как негативный и неактуальный, а подростки уже на этом уровне анализа склонны оценивать стрессовую и тревожную ситуации вариативно. Учет уровня переживаемого ребенком и подростком стресса позволил продемонстрировать у ребенка — инверсию однозначности/вариативности оценок стресса соответственно на сознательном и неосознаваемом уровнях, а у подростка — регресс на сознательном уровне к нетипичным для его возраста характеристикам стресса как безусловно негативного и неактуального состояния. Определены маркеры развития травматического и посттравматического стресса, которыми являются типы переживаемых детьми разного возраста стрессовых ситуаций (например, ситуация оставленности) и недостаточные для защиты от стресса ресурсы совладания с ним.